Благородное искусство вольного дрыномашества для начинающих: урок №1. "Возьмите дрын".

Доминика с дотошностью попугая продолжала копировать за сифу Кортес все, что худо-бедно могла срисовать без меча. У нее в голове это было весьма удачной идеей, потому что позволяло по стойке уже немного лучше прикинуть, чего ожидать от практической занятия и насколько это будет отличаться от более привычной Доминике работе с оружием. И, в принципе, пока глаза и руки-ноги говорили девушке о том, что здесь стоит ожидать чуть меньших скоростей - это, пожалуй, было естественно, более тяжелый меч требовал больше усилий, чтобы его контролировать - и чуть большей тяжелой монолитности. Ну и, конечно, другая стойка, не так сильно развернутая, без так явно выведенного вперед плеча - само собой, меч-то двуручный, с ним так не вывернешься, как с одноручной рапирой.
Тут, пожалуй, главным было не спешить, не считать себя самой умной только потому, что она когда-то где-то чем-то тоже фехтовала, и просто методично отрабатывать все, что показывала сифу Кортес, не выпендриваясь. Да, звучало бесславно, конечно - но это явно был тот случай, когда простое решение было наилучшим, и нечего выдумывать.
Рубящий удар не был для Доминики чем-то привычным - она все-таки была в основном по колющим ударам, - но вместе с тем и чем-то невообразимо сложным не показался. Если аккуратно подойти к делу, так и проблем не должно возникнуть. Доминика так и подошла - аккуратно. Первые пару раз она даже не скрывала, что пока не пытается ударить более-менее всерьез, а еще только тестирует удар: в движение силы особенно не вкладывала, просто пробовала, как опускается меч, насколько сложно его контролировать, чтобы получился целевой наклон в сорок пять градусов, и как это все совмещается с подшагом - последнее вызывало меньше всего вопросов. Обкатав на пробных попытках, как чего движется и как все вместе совмещается и работает, Доминика взялась за удар уже всерьез, добавила силу - опять же, без фанатизма, чтобы меч не слетал с намеченной линии и не улетал по инерции слишком далеко, туда, откуда его потом будет тяжко и сложно возвращать для нового удара.

В речи каталонки, затеявшей подробные объяснения в ответ на заданные её сегодняшними падаванами вопросы, Хидна вновь понимает практически всё - разве что "те-ле-гра-фи-ро-ва-ни-е Николая" в ближайшее ухо влетело, миновало стадию "синхронного перевода" в рыжей голове Судзуки без изменений, каким-либо смыслом там не отложилось и в противоположное вылетело. Впрочем, в контексте и без того ясно - наверное, - что Валенсия имела в виду. В свою очередь, в отношении комментариев не менее рыжей Рейн картина продолжает ложиться на холст ровно противоположным образом. Названная Мотидзуки со скрипом улавливает элегантно-неформальную риторику Ирины, а слово "трудоголички" и вовсе не понимает, невольно примеряя на себя роль "Ломэхонгвы наоборот": даже разъяснения Кортес-сэмпай, слегка приправленные профильными терминами, воспринимаются азиаткой значительно легче слов Ирины. Ничего не поделаешь. Что китайский, что английский Судзуки от идеала куда как далеки, чтобы столь же уверенно идиомами сыпать, а обрабатывать их на лету - и подавно.
Трудо... что? - тут переспросить бы, слегка задрав бровь, но Кортес уже вовсю разбирать реквизит предлагает, дабы перейти от теории к теории новой, вооружённой, а затем и к практике. Бровь хафу всё же приподняла, однако промолчала и последовала примеру остальных: сцапала свободную железяку, отошла на внушительное расстояние от соседок и, секунду подумав после дополнительной порции инструкций Валенсии, встала в левостороннюю стойку.

Орудие труда на поверку оказалось совсем не таким тяжёлым, каким выглядит со стороны - это безусловный плюс. Атлетика Хидне не чужда, но всё-таки совсем иного рода. Предварительная, совместная с Доминикой, отработка движений ещё без меча, сильно смахивающая на тренировку синхронисток, послужила какой-никакой заменой разминке, коей Хидна перед занятием пренебрегла - плюс номер два. Плюс номер три: в стойке под удобную руку хафу сначала берёт федершверт правильно, не забывая даже прижать большой палец к гарде, по продольной оси клинка - а дальше, по началу счёта каталонки, нужный угол удара выверяет словно по транспортиру. Во всём остальном стартовый блин, как могла бы здесь выразиться Юми или Рейн, оборачивается комом. Первую пробу непривычного двуручного пера младшая Судзуки старательно исполнила с запасом самую постыдную среди всех тех, что реализовали присутствующие на занятии; если кому и положено называться "дебилом от фехтования", то точно не невысокой европейке, предпочитающей внимать молчаливо, а пробовать - осторожно. Во всяком случае, кое-какому кандидату азиатской наружности сей громкий титул, как показала практика, больше к лицу.

Палец на гарде никак не исправит ни недостаточно глубокий подшаг, ни полузамах - которому Хидна машинально добавляет "перезамаха", - ни, тем более, силу эдак раз в пять чрезмерную той, какую нужно приложить, чтобы остановить остриё клинка на указанной Валенсией высоте. Будь вдруг федершверт напитан таинственной энергией Сахасрары, в серьёзной концентрации, чтоб клинок потусторонне светился фиолетовым светом - настолько агрессивным размахом младшая Судзуки, ни дать ни взять, раскроит "зачарованным оружием" саму ткань реальности, и та сползёт по линии разреза наискось так же, как разваливается в голливудских фильмах ужасов всё, что попадёт под хлёсткий удар лопнувшего стального троса.
Благо, в реальности подобные жутковатые манипуляции энергией верхней чакры вряд ли представляются возможными - да и персональная Сахасрара полукровки функционирует немногим лучше, чем никак, - поэтому на деле результат оказывается далеко не кинематографичным. Баланс балансом, но инерцию по направлению, заданному тренировочному мечу, никто не отменял: вслед за клинком, описавшим залихватскую дугу, девушку развернуло градусов на семьдесят вправо, а кончик федершверта скребанул по земле; несколько маленьких комьев улетели куда-то в сторону.

Следующий арабеллин счёт, разумеется, прошёл мимо, а за ним и ещё один. Достижение, коего Судзуки сама от себя не ожидала, несколько скрасилось тем, что меч из рук хафу не выпустила и, крутанувшись четвертью оборота, твёрдо устояла на ногах - если не считать отбракованной каталонкой ошибки "инерция не должна тащить вас за собой". Неверный подшаг и излишняя ретивость привели к тому, что при ударе, по вине всё той же инерции, пришлось отвесить в никуда своеобразный поклон. Хотя, почему "в никуда" - можно считать, федершверту, успешно справившемуся с задачей не поддаться контролю мечника. Ничуть не расстроенная шедевром собственного исполнения, Хидна как ни в чём не бывало повернулась обратно лицом на исходную и принялась пробовать упражнение снова. Вроде бы, даже вполне неплохо, пусть и не без огрехов: рассчитываемый полукровкой угол второго и последующих ударов всё так же точен вплоть до завершающей фазы маха, где меч в руках Судзуки заметно гуляет, а вкладываемая в удары сила не выверена, останавливается меч всякий раз на разной высоте, вследствие чего повторения идентичными никак не назовёшь.

Практическая часть, как и задумывалось, быстро вскрыла все пробелы и прорехи в понимании и навыках. Как и предполагалось, практически все собравшиеся с мечом в руках упражнялись впервые, а значит допускали, одни и те же ошибки. Академические, если так можно выразиться. Из девушек лучше всего получалось у Доминики, которая первый повтор выполнила как "пристрелочный", а уже потом, поняв как оружие ощущается в руках, принялась за полноценную практику. В ее движениях чувствовался некоторый опыт, не с мечом конечно, но явно фехтовальный. Кроме нее таким мог похвастать только Триколенко, но о его навыках каталонка смогла сложить некоторое мнение еще на этапе показательных выступлений. И теперь, когда с фронтом работ стало понятно, Кортес приступила к непосредственно инструкторской части.

На первый взгляд больше всего сложностей было у Джасмин и Хидны, поэтому именно с них каталонка и начала. У первой с мечом сложились какие-то робкие отношения, словно она боялась этот самый меч уронить и разбить, словно он хрустальный. Внешне было похоже на то, что девушка просто водит клинком в воздухе, а не наносит удары. Японка же наоборот в каждый замах вкладывалась от всей души, так что ее едва волчком не закручивало, когда набравший инерции клинок рвался к земле и куда-то вбок и вниз.
- Не нужно бояться работать клинком. Он стальной и не рассыплется, если приложить к нему больше усилий, - произнесла Кортес, обходя австралийку со спины и помогая ей принять правильную стойку. Затем, положив руки поверх ладоней Джасмин, каталонка выполнила движение, давая понять какую силу нужно прикладывать и как можно контролировать клинок при ударе. - Ведущая рука направляет меч, а вторая - контролирует движение клинка.
С Хидной ситуация была похожая, но вопрос стоял не в том, как начать, а как вовремя остановиться.
- Удар наносится не только рукой, но и кистями. Не нужно размахивать мечом, словно рубишь дрова, иначе тебя каждый раз будет неконтролируемо заносить в направлении удара. - Арабелла встала рядом с Хидной и своим мечом повторила удар, сделав акцент на движении кистей и рук.
- Не нужно махать рукой до самой земли. Как только ведущая рука выпрямляется ее движение останавливается, дальше работает только кисть. Это можно сравнить с ударом хлыста, когда движение передается от рукояти к кончику, которым и наносится удар. Здесь то же самое. Попробуй еще раз, только без излишних усилий и старайся не терять направление удара.

Следующей на очереди была рыжеволосая Рэйн, которая в общем и целом неплохо справлялась, разве что контроль клинка оставлял желать лучшего. Саму идею замахнуться и рубануть она поняла и исполняла неплохо, но тот уровень небрежности, с которым меч двигался в ее руках сразу давал понять, что дальше одного удара девушка не задумывалась. Что в фехтовании, как искусстве не только и не столько размахивания мечом, сколько тактики и просчета своих и чужих действий было решительно неприемлемо.
- Не нужно рубить на авось, как придется. Поединок не заканчивается на одном единственном ударе. И даже нанося удар самой, всегда нужно помнить о защите. Смотри. - Валенсия встала напротив Ирины так, чтобы не задеть ее мечом при замахе, после чего показала, как сама Ирина выполнила удар. По комплекции девушки и довольно характерной манере нанесения удара южанка сделала предположение, что ученица не чурается чего-то рукопашного. Что давало хорошую базу для понятного примера.
- Когда ты так неконтролируемо размахиваешь мечом, ты не сможешь вовремя взять защиту. Ведь когда бы бьешь рукой, она у тебя не дрыгается где-то перед носом у противника, а вторая в это время прикрывает корпус. Так и здесь, конечная точка удара должна быть там, куда ты метишь, а не где-то на противнике, не важно где. Кроме того, вспомни, как я показывала защиту. Если меч будет болтаться где-то впереди, ты не сможешь быстро его поднять, чтобы защититься. Попробуй еще раз, только в этот раз не давай клинку болтаться, словно палке вареной колбасы.

У Ломэхонгвы и Дженнифер больших проблем не было, разве что на фоне сурово сосредоточенной индеанки ирландка выглядела как донельзя счастливй ребенок, которому в руки попалась классная палка, и он уже вообразил себя могучим рыцарем и сейчас будет побеждать всех врагов, то бишь дикорастущую неподалеку крапиву. Еще раз критически оценив движения девушек, Кортес одобрительно кивнула Ломехонгве, давая понять, что та молодец и все делает правильно.
- Чуть меньше восторга, чуть больше внимательности и сосредоточенности, - негромко, так, чтобы услышала только Дженнифер произнесла Кортес, после чего направилась к Доминике. У той, среди девушек, получалось, пожалуй, лучше всего, но был один несущественный огрех, который лучше было исправить сразу, прежде чем его исправит фехтовальная практика. Которая, обычно, применяет негуманные и травматичные методы воспитания своих неофитов.
- Это не рапира, хват овергардом тут не нужен, - с улыбкой сообщила Валенсия, обращаясь к ученице. Та, видимо по уже устоявшейся привычке, взяла меч на рапирный манер. Но в отличие от рапиры, у федершверта не было ни колец на гарде, ни защитной чашки. Так что привычно закинув указательный палец "в кольцо", можно было с уверенностью прогнозировать травматическую ампутацию, или как минимум перелом фаланги, а то и не одной сразу. Потому что привычно приняв удар на клинок, можно было остановить его гардой. На которой как раз и лежал открытый палец. Что случится с пальцем дальше понять не сложно.
Комментариев для Николая у Валенсии не нашлось. Парень был с фехтованием явно не только что знаком и с упражнением справлялся без проблем, разве что с балансом меча вначале не очень подружился, но потом быстро освоился. На таком уровне рассказать ему что-то фундаментально новое девушка не смогла бы, а утяжелять занятие ради просвещения одно лишь Триколенко не собиралась.

На втором десятке Кортес остановилась, после чего вновь заняла место перед собравшимися, чтобы ее было всем хорошо видно.
- Итак, с ударом разобрались. Теперь, когда этот элемент мы освоили, посмотрим, как он работает не в нападении, а в защите.
С этими словами Арабелла вновь приняла стойку vom tag с поднятым мечом. После чего сделала передней ногой шаг назад и вбок, встав вполоборота к потенциальному противнику. Одновременно с этим она выполнила такой же удар, как и в предыдущем упражнении.
- Итак, что мы видим. Когда противник исполняет оберхау, мы можем защититься от этой атаки точно таким же приемом. Делаем шаг назад и вбок, пропуская удар мимо себя, при этом своим ударом сбиваем клинок противника в сторону и вниз, так чтобы он не смог быстро поднять его для защиты. В таком положении мы имеем преимущество и можем сразу же контратаковать, например уколом в корпус или в голову, - при этих словах южанка обозначила колющее движение клинком. После чего пригласила к демонстрации Николая, с которым все вышесказанное повторила еще раз, только медленно и повернувшись к собравшимся ученикам боком, чтобы им было лучше видно все движение целиком.
- А теперь пробуем на практике. Работать будем в парах, так что не усердствуем. Напомню, этой штукой можно очень неприятно получить по здоровью. Сомневаюсь, что ваш партнер по тренировке сможет по достоинству оценить со стороны вас такую о себе "заботу". Встаньте так, чтобы никого постороннего не зацепить. Пожалуйста, Ломэхонгва в паре с Дженнифер, Николай с Хиной, Ирина в паре с Доминикой. Джасмин, вам ассистировать буду я. Если все готовы, то приступим.

Арабелла подходила по очереди почти ко всем ученикам, не дойдя, похоже, только до него самого. Видимо, для абсолютного новичка, он справлялся приемлемо, и что-то навыки боя катаной все-таки давали.
Впрочем, Николай прислушивался к ее советам для других учеников и перепроверял себя: не допускает ли он ту же ошибку? Вроде, не допускал.

Следующая демонстрация и следующее задание были еще интереснее: парировать удар точно таким же ударом? В рукопашной такое было, Николай знал и даже мог продемонстрировать, но там речь шла о прямом ударе и выигрыше центральной линии, а здесь... боковой удар?
Встав напротив Хины, Николай на воздух попробовал несколько раз вторую часть демонстрации, но в отрыве от практики понятно было чуть меньше, чем ничего. А значит...

- Хина, как ты смотришь на то, чтобы я оборону попробовал первый? Думаю, я быстрее немного разберусь, что тут к чему...

Если бы Хина воспротивилась, парень не настаивал бы, но девушка ответила согласием, и начала наносить удары. Николаю же оставалось лишь брать защиты вместе с уходом в сторону. Привычного по кендзютсу здесь было крайне мало. Николаю даже приходилось перебарывать себя в некоторых моментах, когда рефлекторно лезла "катанская" реакция. Но, раз за разом, он приспособился, и у него даже начало получаться, когда...

- Стоп, фигню порю. Извини, Хина, давай еще раз.

Парень поймал себя на очень распространенной ошибке, часто именуемой "засыпание": когда заранее знаешь, какой будет удар, ты уже не реагируешь на движение оппонента, а автоматически выполняешь блок через определенный промежуток времени, мозг почти не участвует в процессе. И сейчас Николай, поправившись, следил за началом движения Хины, и лишь тогда брал защиту с уходом. Стало еще сложнее, но результат того стоил.

- Меняемся?

После смены ролей, уже парень медленно наносил удар, при чем, чтобы не корчить из себя подмастерье, не стал выискивать у Хины эту ошибку, а просто наносил удары с разным интервалом по времени, иногда чуть выжидая, иногда делая почти сразу после того, как они расходились, иногда отходя и делая подшаг, иногда - сразу, не разрывая дистанцию... Это должно было дати Хине еще и понимание, что каждый ее блок уникален. То, о чем он упоминал на занятии по катане. Кстати, если его память не подводила, Хина оказалась единственной из той группы, кто решил продолжить осваивать оружие. Значит, парень не зря корчил из себя му... вредного мастера.

Пока Ирина возилась с мечом сама, ей даже казалось, что получается даже вполне прилично. А потом к ней подошла мастер, и немедленно уличила в детских ошибках, и даже меч в руках у рыжей обозвала колбасной палкой. Ирина чуть уязвленно хмыкнула, но в целом не обиделась, принимая критику. Разве что насчет "на одном ударе не заканчивается" она бы рискнула поспорить. Ей казалось, таким дрыном, да еще и металлическим, один раз как следует огулять по любой, в принципе, части тела, и второго удара не потребуется, потому что после одной такой оплеухи добавки уже никто не попросит. Ну да ладно, предположим, что речь про трудно достижимый идеал, когда идет драка с долгим обменом ударами и блоками. Ирина до этого идеала дорасти особо не рассчитывала, но раз уж пришла - надо пробовать.
Ну, и ей этого "пробовать" тут же организовали до страсти, выписав Доминику в напарницы и велев поочередно отрабатывать друг на друге удар и вновь показанный блок.
- Так что, можно тебя прям стукать? - недоверчиво уточнила Ирина у Доминики. Они, конечно, не были лучшими подругами в терминальной стадии "не-разлей-вода", но вполне себе нормально, по-приятельски общались. И потому было сложно, немножко неприятно представлять себе "конечную точку удара" где-то у Доминики на голове. Поэтому Ирина кончила тем, что представляла ее на мече, которым Доминика от нее закрывалась, и в меч, получается, и целилась, и сама краем мозга понимала, что это, наверное, неправильно, но заставить себя перестроиться уже не могла. Вот дали бы ей в напарниц суровую индейскую барышню, в нее целиться было бы попроще, у той на всем лице было написано, что она живой не дастся. Еще какое-то время Ирина честно промучилась, а потом мотнула головой: - Так, давай меняться. Теперь ты меня бей.
После перемены мест слагаемых дело пошло на лад. Доминике, наверное, в этом плане было попроще, она там со своей рапирой привыкла на людей прыгать. Ирине оставалось только за ней поспевать - и она, высунув кончик язык языка от усердия, старательно вскидывала меч с шагом в сторону, раз за разом сбивала клинок Доминики в сторону, со смутным ощущением, что ее напарница тоже вкладывается в удар не полноценно, что захотела бы - втащила бы в лоб с размаху, если бы атаковала чуть попроворнее.

Нет ничего лучше небольшого, но обидного щелчка по носу для того, чтобы спуститься с небес на землю. Именно такой Доминика и схлопотала. Она довольно уверенно работала с первым ударом, и уже начинала ощущать его как всамделишный такой удар, котором можно было кому-нибудь что-нибудь больно причинить, и потихоньку на те самые небеса карабкалась, преждевременно уверовав в то, какая она исключительно умная и умелая. А потом подошла сифу Кортес и указала на дурацкую ошибку, которая сразу всю исключительность сводила на нет. Разве что исключительную дурость оставляла. Доминика пристыженно охнула и поспешила перехватить меч, убирая выставленный куда не надо палец. Вот хорошо, что получила по носу сейчас, а не позже, когда на этот палец можно было бы поймать проблемы.
Блок не казался Доминике сложным, тем более что она отрабатывала его в каком-то смысле уже второй раз - хоть первый и был строго по воздуху и даже без меча. В напарники Доминике досталась Ирина, и это было в целом, пожалуй, хорошо: у них были все шансы спокойненько попробовать друг на друге нужные приемы, без происшествий.
- Можно прям стукать, - подтвердила Доминика, стараясь сделать это внешне спокойно - если они с Ириной будут нервничать и суетиться, то только вернее настукают друг другу по голове. Внутренне же Доминика вся подобралась, готовясь парировать и осваивать не до конца еще привычное движение в действии. Первые пару раз она еще продолжала напрягаться, потом поняла, что успевает за ударами Ирины и чуть успокоилась, и дальше работала уже не в таком напряжении. Ирина, правда, напрягалась так, словно вот-вот ожидала ненароком вломить Доминике по голове, и довольно быстро предложила поменяться. Впрочем, она и при работе с блоком напрягалась не меньше, аж язык едва не прикусывала, и Доминика малодушно чуть придерживала удары, давая напарнице возможность успеть подстроиться под них с блоком. Хотя, вероятно, для успешного полноценного обучения все-таки надо было в пожалейку не играть - Доминика и наставить синяков подруге не хотела. Синяков-то на тренировочной площадке нахвататься всегда можно, за этим не заржавеет.

- Это не восторг. Это совершенно уважительно боевое восхищение! Понимать надо, есть же разница! - недовольно сказал менестрель, возмущенный тем, что искренний энтузиазм, если судить по тону мастера, как будто записали им в минусы. Вернее, конкретно одной Дженнифер в минусы - шанса представить окружающим всю толпу из своей черепной коммуналки у ирландки пока не было, да она, честно говоря, и не пыталась. Это не все готовы снисходительно постигать. Это Бо-джи кое-как выслушала, да и то с такой морщинкой на лбу, словно уже мысленно ставила диагноз и большую синюю печать сверху. Не факт, что сифу Кортес была к таким откровениям готова. Вернее, так: не факт, что она после таких откровений доверила бы Дженнифер в руки этот стальной дрын. Поэтому торопиться с душеизлияниями было некуда.
- Я сосредоточена, - только протестующе и пропыхтела Дженнифер. Ну да, возможно, они с Лироем на двоих были чересчур жизнерадостны и сдвоенными усилиями лыбились чересчур ярко - но за руками, по мнению ирландки, все-таки следили. Тем более, что там еще гасконец был настороже, поглядывал, внимательный, кажется, как никогда.
- Дыхание на споры не трать. Работай, - коротко потребовал он. Дженнифер мысленно показала ему язык, но спорить действительно не стала. Меч уже по первым минутам работы с ним отчетливо давал понять, что он не та штучка, которую можно оставить без внимания по какой бы то ни было причине.
Для отработки блока Дженнифер поставили в пару с молчаливой, даже мрачной Ломэхонгвой. Ирландка улыбнулась временной напарнице как можно жизнерадостнее - а в ответ получила такой ледяной взгляд, что даже растерялась.
- Ох, я только что почувствовал, как в тебе проделали сквозную дырку, - запричитал критик. - И, возможно, захотят проделать еще парочку. Ты взгляни, как смотрит! Береги руки. И ноги. И голову. Все вообще береги.
Короче, идея отрабатывать блок, чтобы в случае чего было чем защищаться, резко показалась очень удачной.
- Чур, я первая на блок! Сначала я защищаюсь, ты бьешь! - торопливо сказала Дженнифер. И вскинула меч к голове, показывая - вот так она защищается, она готова, ее врасплох не застанешь.
С блоками она успевала - ну, честно говоря, она очень старалась успевать, чтобы не пропустить по голове, - но от напряжения у нее ноги даже как будто неуютно заныли, а руки, так вообще звенели, оставляя полное впечатление, что Ломэхонгва лупит с размаху, не сдерживаясь. Ну и Дженнифер завелась, и в ответ тоже лупила с такого же размаху, не осторожничая. И руки у нее звенели еще хуже прежнего, и она вообще не понимала, что вдруг началось и как далеко они такими темпами зайдут.
Но что ей, просто стоять и обтекать? Да ее Жёлтый после такого засмеет, эмигрирует из тела вместе с чакрой и переедет на пэ-эм-жэ к кому-нибудь более боевому.

Ломэхонгва очень старается не отвлекаться на сероглазую, забыть вообще о том, что они сейчас рядом ступают по одной и той же тренировочной площадке. Индеанка знает, что гордиться ей в себе нечем, что в ней живёт злость, которую никак не выходит погасить окончательно, и время от времени поднимает голову, как змея, как готовая напасть кобра. И опасно позволять этой кобре выбраться на волю сейчас, когда у Ломэхонгвы в руках меч, пусть и не заточенный, но всё ещё тяжёлый, способный на очень жёсткий удар — о чём сифу Кортес предупреждает отдельно, о чём никак нельзя забывать. И сероглазая рискует, когда беззаботно и радостно размахивает своим мечом совсем рядом с Ломэхонгвой. Насколько тяжело будет изобразить ошибку, неосторожный, неверный шаг, сделать так, чтобы линия удара будто невзначай легла совсем по-другому? Меч тяжёлый, здесь не понадобится сильного и точного удара, чтобы причинить боль, достаточно будет как следует зацепить. Опасная злая мысль скользит у индеанки в мозгу ядовитой змеёй, сворачивается в гипнотические кольца, и Ломэхонгва старательно гонит её прочь.
А её, словно в насмешку, ставят как раз в пару с сероглазой. Лицом к лицу.

Значит, "Дженнифер". Странное имя: шипящее, как у змеи, и в то же время грохочущее, как камни по скалистому склону. Ломэхонгва вежливо кланяется сероглазой — и в то же время пронзает её неприязненным взглядом: нет, никуда эту неприязнь уже не спрятать, как не получилось бы утаить остро наточенный меч в старом холщовом мешке. Хоть индеанка и пытается, но всё равно, тёмное и злое проглядывает сквозь её показную вежливость, как режущая сталь сквозь прохудившуюся ткань.
И идея опробовать на сопернице удар в полную силу вдруг кажется до невыносимого соблазнительной.
Ломэхонгва бьёт, не жалея. И поначалу наслаждается замешательством на лице Дженнифер, и жалеет лишь о том, что все встречные блоки поставлены вовремя, что прорваться через эту защиту ни разу не вышло. Затупленным мечом не разрубить, не порезать, но синяк? — о, синяк чудесно бы украсил лицо сероглазой. Но потом Дженнифер вспыхивает, и уже сама атакует что есть сил, и теперь Ломэхонгве приходится защищаться. Она вскидывает меч в блок, сжимает рукоять так, что пальцы немного ноют, лишь бы не выпустить оружие из рук. И, когда шагает, переступает так, чтобы потихоньку отступать, разрывать дистанцию, делать Дженнифер неудобно.
Так уже немного похоже не на тренировку, а на поединок. И, признаться, мысленный поединок Ломэхонгва ведёт в своей голове почти с самого начала занятия, так что... всё правильно.

Пойманная с поличным в прямом смысле слова за руку, Джасмин только виновато улыбнулась. Оправдываться ей было нечем: она и впрямь не столько наносила удары, сколько чертила мечом по воздуху. С концепцией удара у нее пока как-то совсем не складывалось. С нагинатой в этом отношении ей было как-то в разы проще. Наверное, так получалось из-за хвата, но с длинной нагинатой и ее широким хватом осознать удар было как-то проще. С мечом же так не выходило, и из Джасмин все лезла какая-то лишняя аккуратность, которая, может, и была бы уместна при каллиграфии, но никак не здесь.

Впрочем, когда Арабелла взялась за нее лично, дело стало проясняться. Джаз ни словом не возразила, когда Арабелла стала поправлять ее практически как пластилиновую фигурку, подравнивая и показывая, что и куда. Придя на занятие как студентка, Джасмин со всей искренностью полагала, что преподавателя надо слушать, не спорить и с коррективами не лезть. Правила можно было устанавливать на своем занятии, а на чужом надо было не выпендриваться и делать, что говорят. Поэтому Джасмин послушно повторила нужные движения еще раз вместе с Арабеллой, и после этого у нее в голове все-таки начало формироваться что-то на тему того, что в ударе должен быть вес.

То же правило -"не лезть с коррективами" - удержало Джаз и несколько минут спустя, когда рядом две ученицы начали отрабатывать удары с таким рвением, словно действительно хотели друг другу что-нибудь оттяпать этими мечами. Звона и шума от них было заметно больше, чем от остальных студентов на площадке, и Джасмин кинула на них короткий подозрительный взгляд, снова ощутив, как на краю интуиции что-то нервно свербит и никак успокоиться не может. Но опять же: занятие вела Арабелла, ей наверняка было виднее, может, там вообще происходило все в пределах нормы. Поэтому Джаз - не позволяя себе, впрочем, забыть об этой легкой тревоге до конца, - сосредоточилась на собственной работе. Удар ей по-прежнему давался не очень: да, после отработки на удар движение меча в исполнении Джасмин стало похоже больше, но от идеала было все еще далеко. И в блоке Джасмин чувствовала себя поувереннее: ей как-то ближе была идея о том, что нужно вскинуть развернутый меч, как следует упереться и защищаться. Хотя внутри, конечно, все немножко обмирало, когда Арабелла наносила проверочный удар, и самым сложным было в эти мгновения не дергаться, не начинать инстинктивно сжиматься в комок и не проваливать блок.

Первое практическое упражнение по избиению воздуха специализированными полутораметровыми железяками ожидаемо перетекло в разбор полётов этих самых железяк: как, в чьих руках и по каким причинам они летали неправильно, не соответствуя теоретической части задания. Пока Кортес, ранее подошедшая к Хидне в числе первых, продолжает в порядке очереди навещать и наставлять присутствующих, самое время перевести дух. С повторной персональной демонстрацией и комментариями младшая Судзуки согласилась и покивала, позже добросовестно исполнила мах по инструкции, когда Арабелла отошла к следующему - и только тогда позволила своему федершверту уткнуться кончиком в землю, давая отдых натруженным непривычной нагрузкой рукам, восстанавливая дыхание и внимательно наблюдая за сэмпаем-сенсеем. Из того, что Кортес скажет остальным, можно почерпнуть что-либо полезное и для себя.
В числе почерпнутого нашлось место некоторому недоумению. Следом за Хидной порция замечаний достаётся высокорослой рыжей, что перед занятием прицеливалась к содержимому закутанной пахучей миски - и хафу не понимает, почему критика и наставления для неё и рыжеволосой столь сильно отличаются, хотя они, по хидниному мнению, с упражнением справились едва ли не одинаково. Да, исключая стартовый, неудачный мах Судзуки - но дальше-то. Пока Хидна гадает, в чём же дело - не может ведь Кóртес-сэмпай быть пристрастной, - и лишь плечами пожимает, так ни к чему и не придя, каталонка завершает лавирующий обход учеников объявлением лёгкого тренировочного спарринга. Оглядываться на остальных уже ни к чему: Арабелла отсекла и старательную Доминику, и рыжую Рейн, и всех остальных, доверив полукровке суперприз в виде партнёрства с единственным явившимся на занятие мужчиной, да ещё и опытным в обращении с холодным оружием. Или короткую палочку в жребии - тут как посмотреть.

Здесь бы начать концентрироваться на тренировочной дуэли и новой развёртке предложенного контрудара, но разбивка на пары вызывает в хидниной голове ассоциацию с сеткой плей-офф какого-либо состязания, немедленно перетёкшую в дурацкую мысль: «если пройти уровень "Триколенко-сенсей" - кто достанется в соперники следующим?» Как следствие, подошедшего Николая Сан, помимо церемонного поклона, немного невежливо встречает сдавленной усмешкой, с трудом пряча улыбку.

Дуэль, разумеется, условная - никакой беспорядочной рубки, каждый строго по регламенту выступает в роли атакующего или подвижной макивары с единственной программой блока. С лёгкой руки Николая Хидне первой выпало право наработать уже знакомый удар, со свежими поправками на кисть и без излишней ретивости - чем та и занялась, с прежней точностью выбранного угла атаки усердно звеня федершвертом по клинку оппонента. Техника исполнения теперь значительно приближена к верной, однако в полной мере не компенсирует отсутствия опыта и надлежащей закалки рук. От повторения к повторению удары полукровки, параллельные эталонной диагонали, всё же разнятся, уходя то левее, то правее. Спустя несколько махов Хидна замечает, что Триколенко-сенсей периодически берёт защиту, сбрасывая левосторонний удар как бы чуть не вовремя, мимо её гуляющего ритма - скорее, ритмом метронома, неумолимым, отбивающим Судзуки пальцы её же рукоятью при более жёстком контакте, или, напротив, заставляющим клинки скользить сильнее. В итоге вопрос несостыковок, от кого они исходили и имели ли место вообще, разрешился раньше, чем хафу успела задать его вслух: Николай сам взял паузу не до конца понятной репликой в стиле рыжей Рейн, предлагая начать заново.
Перезагрузка стоила того. Дело пошло куда бодрее - и у защитника, и атакующего, и после перемены мест слагаемых. Прыгая взглядом туда-сюда по чужому мечу и рукам, Хидна наносит новые удары, но теперь Николай каждый раз застаёт противницу врасплох уверенным, не оставляющим надежд блоком, словно охотясь за её клинком. Следующие размахи - и академичный, нарочито аккуратный, и более стремительный, коему Сан придаёт толику излишней силы своей самой первой пробы клинка - тоже неизменно встречают непроходимое препятствие, какой бы вариант Судзуки на пробу ни выбрала. В свою очередь, атакуя, Николай предлагает похожую игру и раздвигает рамки правил ещё шире: будучи способным, о чём Хидне известно, атаковать гораздо быстрее, Триколенко бьёт показательно, но бессистемно, заставляя девушку реагировать. На практике самым трудным оказалось не упражнение как таковое, а первые попытки убедить рефлексы, что от замахов Триколенко-сенсея полагается не просто увернуться, но уводить его железку блоком своей. Съеденный сытный шапале, горные прогулки в деревенский лазарет и обратно, отсутствие полноценной разминки, накопленная усталость с начала занятия - всё это сказывается; двигается младшая Судзуки слегка тяжеловато, но упрямо старается отбросить каждый удар Николая в землю по всем инструкциям, а однажды даже пробует без перехвата рукояти сымпровизировать отступом и блоком в противоположную сторону, симметрично зеркально, как поступил бы праворукий и правоногий оппонент.

Объявив начало парных упражнений Кортес быстро столкнулась с тем, что нечетное количество участников занятия не позволяет ей оставаться только посторонним наблюдателем. А контролировать процесс было в любом случае необходимо, иначе отпущенные в вольное дрыномашество неофиты точно выбьют друг из друга дух. Причем неосознанно, не со зла и скорее даже вопреки, а не благодаря. Так уж сложилось, что любой новичок в боевых искусствах опасен в первую очередь для самого себя, а заодно и для своего спарринг-партнера. Особенно если предварительно выдать ему в руки здоровенный прут стальной арматуры и предложить этим прутом активно пользоваться. Памятуя про эту нетривиальную жизненную истину Арабелла заняла место на площадке так, чтобы из-за спины Джасмин видеть происходящее и сохранять хоть какой-то контроль. О том, что такое положение вещей ставит под удар ее саму, каталонка хоть и помнила и осознавала, но осознанно шла на такой риск. Во-первых, отпускать занятие на самотек было в любом случае нельзя, а во-вторых, Джасмин проявила себя полностью безопасным спарринг-партнером, что позволяло до известной степени расслабиться.

Работая в паре с мастером Джефлеа каталонка быстро выяснила о своей напарнице по упражнению две вещи: чтобы стать матерой мечницей австралийке придется продираться через густые тернии, возможно самые густые, если сравнивать с остальными собравшимися. Даже после того, как Кортес подправила самые очевидные огрехи, большой уверенности в ударах Джасмин не прибавилось, как, собственно, и силы. Разумеется, Валенсия сама же предупреждала, чтобы никто не усердствовал, чтобы ненароком не вышибить из какого-нибудь "везунчика" дух. Но тут ситуация была такова, что удары можно было охарактеризовать всего одним словом: "безопасные". И если ставить перед собой цель не просто выучить ката по воздуху, а именно активно и, что куда важнее, эффективно практиковать, с этим предстояла длительная работа. Кроме того, когда девушки поменялись ролями и мастер начала практиковаться в защите, Кортес видела тот момент, когда австралийка рефлекторно вздрагивала при каждом блоке. Да, это естественная защитная реакция человека, и ничего криминального в ней не было. Но в фехтовании такое поведение однозначно трактовалось как страх, а страх никогда в принципе не должен был превалировать над защитой. И с этим тоже пришлось бы много работать.

Взятый темп был довольно неспешным, что одновременно позволяло Валенсии следить по мере сил за происходящим на площадке. У Триколенко с Хиной получалось неплохо, особенно когда парень от монотонных однообразных повторений одного и того же же движения перешел к рваному темпу и хотя бы какому-то разнообразию. За это его даже можно было похвалить, ведь ни один живой оппонент не будет с идеальной роботизированной точностью повторять движения раз за разом. Но с Николаем у Арабеллы были, если не счеты, то по крайней мере некоторые претензии. И расщедриваться на комплименты каталонка, естественно, не торопилась. Отрабатывает свой номер, отрабатывает качественно, вот и хватит с него.
У Доминики с Ириной дела шли тоже неплохо, но было видно, что девушки немного халтурят. Здесь и сейчас, на первом и по сути вводном занятии это не было критичным и Кортес не стала бы акцентировать на этом внимание вслух. Но в случае дальнейшего обучения повторять такое точно не позволила бы. Ирина откровенно "работала в оружие", что было частой ошибкой новичка, который побаивается "работать" в оппонента. И от этого быстро придется избавляться, тут все же не артистическое фехтование на сцене, когда красота важнее эффективности. Доминика же напарнице активно подыгрывала, хотя опять же, здесь и сейчас это не было фатально. За плечами француженки отчетливо просматривалась крепкая фехтовальная практическая база, и было очевидно, что Доминика способна на куда большее, чем сейчас демонстрировала. Но даже так, для первого занятия все было более чем неплохо, так что Кортес не стала придираться.
Но больше всех "проблем" у Валенсии оказалось с оставшейся парой. На первой части занятия и Ломэхонга и Дженнифер показали себя с хорошей стороны и больших сложностей с ними, как и у Ирины с Доминикой, не ожидалось. Пока индеанка отрабатывала первым номером, все шло по плану. Было видно, что она старается и довольно неплохо вкладывается в каждый удар, не давая напарнице спуску и не играя в "вежливого фехтовальщика". Но очень быстро отработка ударов и защит перешла в нечто, что подозрительно начинало напоминать даже не тренировочный спарринг, а вполне себе натуральный поединок. Особенно когда Дженнифер перешла на работу первым номером. Металлический лязг от этой парочки начался такой, что Валенсии не пришлось долго ломать голову, чтобы понять, к чему дело движется. Вошедшая в азарт ирландка рубила от всей души, отчего Ломэхонгва даже отступать начала, инстинктивно беря защиту не только клинком, но и дистанцией. За что от Арабеллы сразу же получила большой плюс. Грамотный фехтовальщик обязан уметь чувствовать дистанцию и уметь с ней работать. На производимый дерущимися лязг даже среагировала Джасмин, и по ее реакции стало понятно, что и у нее и у Арабеллы мысли совпали: пора вмешиваться, пока фехтуньи друг друга не поубивали окончательно.

- Стоп! Мы тут не на дуэли! - в голосе каталонки отчетливо прорезались давно, казалось бы, забытые армейские командные нотки. Само собой, девушки не были летчицами подчиненного ей авиазвена, а вокруг была не база Королевских Испанских ВВС, но военная жилка дала о себе знать совершенно спонтанно. Возможно сыграло роль то, что пока ученицы были на нее занятии, Кортес несла за них полную ответственность, как несла ответственность раньше за подчиненных ей сослуживцев. А может дело было вообще не в этом. Одновременно с голосом, каталонка быстро поравнялась с сцепившимися девушками и своим клинком встретила очередной удар Дженнифер, входя в клинч и блокируя выпад гардой, по сути заняв позицию corps-à-corps. Был бы это полноценный поединок, Валенсия рисковала получить от индеанки удар в спину, но та только защищалась, разрывая дистанцию. Так что риск был "почти" оправдан.
- Почему у меня стойкое ощущение, что вместо тренировки вы пытаетесь выбить друг из друга дух? - строго спросила Валенсия, встав между Дженнифер и Ломэхонгвой, на случай, если ученицы вновь кинутся друг на друга с мечами, и поочередно поглядывая то на одну, то на другую суровым взглядом. Причем в глазах ирландки Кортес уловила очень нехороший блеск азарта, который сейчас был абсолютно неуместен.