Повод не пить

Пекин стоял перед новым врагом, объявившимся внезапно и слишком резко. Сейчас сил снова не хватало, и не в этом была главная проблема. Уже начались бои, из-за которых было намного страшнее, чем обычно.

Был второй час ночи, когда Гунмао добрался до дома. По нему было видно, что он сегодня был на стрелке: начиная от запаха пороха, которым пропахли руки и пиджак и заканчивая разбитыми в кровь костяшками и парой ссадин. Он легко отделался, не всем так сегодня повезло. Но это было бы не удивительно, зная, чем занимался в триаде фу шан шу. Странным было другое: Кот был уставшим, на нервах, но при этом кристально трезвым. Он отпустил водителя, охранника попросил посидеть с дежурным в подъезде, после чего подошел к лифту, как никогда внимательно прислушиваясь ко всему, что происходило в подъезде.

Когда двери лифта за ним закрылись, можно было несколько секунд не притворяться, что он полностью уверен в том, что сейчас делает. Он облокотился спиной о стену и прикрыл глаза, вновь и вновь возвращаясь к тяжелым мыслям о том, что будет, если сейчас сил не хватит. В перестрелке был ранен Чжоу, и черт его знает, насколько серьезно. Без него будет сложно. Очень сложно.

Двери лифта открылись. Гунмао подошел к двери квартиры и открыл её своим ключом, стараясь не шуметь, потому что близнецы наверняка уже спали, да и Цирилла тоже.

Цирилла так и не научилась засыпать одна, привыкнув прижиматься щекой к плечу своего мужчины. Сколько бы ни было времени - полночь, два часа ночи, или же четыре часа утра - она всегда дожидалась, сидя на диване и сжавшись в комок. Равно как и не научилась ждать, занимая себя каким-нибудь пустым делом, вроде просмотра телевизора или чтения. Легче было просто сидеть, погрузившись в свои мысли и рассматривать стену напротив, или может, даже наблюдать за ночным Пекином, часть которого виднелась из окна.

Цири слышала тихие, вкрадчивые шаги за дверью - так мягко передвигается Кот, как будто на мягких пушистых лапах, ловкий, изящный; слышала, как поворачивается ключ в замочной скважине, и как едва слышно скрипнули дверные петли. Англичанка поднялась с места и вышла в коридор, как делала всегда, чтобы встретить Кота. Ей казалось это важным - спешить на звук его шагов, нетерпеливо крутиться возле двери, ожидая, пока она откроется, тереться об ноги ласковой кошки, проситься на руки и требовать ответной ласки.

- Привет, - тихо поздоровалась она, потому что где-то в соседней комнате спали близнецы, и девушке не хотелось их будить. - Устал?

Впрочем, и сама видела - потрепан, с разбитыми костяшками, разбита и припухла бровь, царапина на щеке. На пиджаке кровь - не его - чужая. Неприятно пахло порохом, Цирилла едва не морщилась, заставляя себя терпеть этот запах. Вернулся, живой, все хорошо. Что удивительно, не пил. Вообще.

- Ты не заезжал в Ванцзы? - получилось не очень, но вопрос того стоил - от удивления и неожиданности Цири о тактичности забыла.

И снова Цирилла не ложилась спать, пока не дождалась. Гунмао обнял девушку за плечи и чуть коснулся губами её щеки. Кажется, она была немного удивлена его трезвостью. Были бы силы язвить, можно было бы что-то сказать о том, что не всегда между работой и домом нужно заехать в бордель. Но сил не было.

- Нет, не заезжал, - он чуть улыбнулся, заглянув в глаза девушки, затем закрыл входную дверь и пошел в гостиную, по дороге доставая из кобуры пистолеты. – Мне сегодня не хватало только, чтобы ты меня из спальни выгнала, - сказал Гунмао с грустной усмешкой.

Он проверил обоймы пистолетов, в одной оставалось два патрона, в другой – четыре. Он перезарядил пистолеты и убрал их в сейф. Сейчас ситуация складывалась так, что босс мог вызвать в любой момент. Гунмао закурил, затем подошел к Цирилле, внимательно глядя на неё.

- Близнецы уже спят?

Вопрос был риторическим, и так понятно, что в такое время суток не спят только уголовники и их верные жены, которые дожидаются их возвращения домой, в любое время, в любом состоянии. Пекин ложится спать в восемь часов вечера, после этого начинается другой мир и другая жизнь. Где снова все не так спокойно, как хотелось бы пекинской триаде.

Пока Цирилла не спросила, Кот не замечал, что успел зверски проголодаться за день. Сегодня было не до обеда и тем более не до ужина. На кровь на пиджаке он тоже не обращал внимания, пока её не заметила девушка. Оказывается, крови было довольно много, хорошо, что ночью на улице на темной ткани это не так заметно.

- Это не моя, - счел нужным пояснить Гунмао.

Он взял сигарету в зубы и снял пиджак, который бросил на спинку дивана так, чтобы ничего не испачкать. На рукаве светлой рубашки оставался розоватый след от пятна, пропитавшегося через плотную ткань. Гунмао давно привык к тому, что где-то на одежде может оказаться кровь, даже зная, что это могло быть серьезной уликой против него. Просто чаще это были не брызги крови от кого-то, кого он застрелил, а последствия того, как приходилось вытаскивать после стрелки своих же.

- Я сегодня ничего не ел, не откажусь от ужина, - Кот снова посмотрел в глаза Цириллы. – Спасибо, - он чуть улыбнулся.

Возвращаться пьяным проще. Не так следишь за тем, что говоришь, и замечаешь намного меньше. Не задаешься вопросами, к примеру, о том, что за мысли были в голове у Цириллы, пока она сидела и ждала. И ведь нечего сказать, чтобы её успокоить, когда она будет так же дожидаться в следующий раз.

Цири проследила за пиджаком, затем осмотрела след на рубашке, ясно чувствуя металлический привкус крови во рту. Ничего, это не страшно.

- Снимай и рубашку. Не хочу, чтобы ты за столом сидел весь в чужой крови, - попросила девушка, имея своей целью вовсе не раздеть Гунмао, а просто избавиться от навязчивого запаха металла. Не хватало еще, чтобы на ее кухне пахло чем-то посторонним. Или даже - кем-то посторонним.

- Пойдем, - позвала она за собой Кота на кухню, едва успев поймать чуть не сорвавшееся "Я тебя ждала" и "Думала, ты пораньше вернешься". Блондинка включила холодную воду, потянулась рукой к влаге, ощутив прохладу на собственной ладони. Вода окутала руку - подобному Цири научилась совсем недавно, но вовсю пользовалась, по достоинству оценив новый способ, который оказался намного проще использования агрессивной энергии Муладхары. Девушка аккуратно одной рукой взяла Мао за подбородок, повернув его голову чуть удобнее на свет, несмотря на то, что видела, она, в принципе, и так неплохо.

Окутанными водой кончиками пальцев англичанка вначале провела по разбитой брови, стирая запекшуюся кровь и одновременно направляя фиолетовые нити к ранке, обеззараживая и очищая ее. Цири стряхнула ша-ци с пальцев, и свежей водой едва коснулась кожи. Сейчас энергия стала золотисто-желтой, ускоряющей обмен веществ, так как рана была просто обширной, чем глубокой. Поток желтой энергии покрывал ссадину, заставляя ткани быстрее заживать. Вскоре отек спал, а на месте ранки осталась лишь розоватая, быстро светлеющая полоса. Цири повторила подобное и с царапиной на щеке, вновь не прибегая к красной тяжелой энергии Муладхары. Цирилла напоследок тронула губами висок мужчины, убрала волосы со лба, ткнулась носом в шею, и замерла, просто жадно прижимаясь к любимому.

Гунмао снял рубашку, которую также бросил на спинку дивана. Он чувствовал, что физиономия опухла от пары пропущенных ударов, и утром один глаз вряд ли нормально откроется. Это все ерунда, далеко не в первый и вряд ли в последний раз. Кот об этом даже не думал, ему нужно было решать куда более серьезные вопросы. Должность фу шан шу отличалась от четыреста двадцать шестого номера возросшей ответственностью: он должен был решать не только за инфорсеров. А сейчас понимал, что не видит никаких других методов решения вопроса, кроме новой войны. При этом Гунмао знал, что причина этого не в его ограниченности, а в его правоте. По-другому вопросы с попытками перехвата их поставок решаться просто не могут. Чжэнь пусть хоть голая спляшет, договориться она не сможет. И Тигр это тоже сегодня понял. Гунмао затушил сигарету и пошел на кухню следом за девушкой.

Вода приятно холодила кожу, не чувствовалось даже жжение от того, что Цирилла сейчас делала со ссадинами на лице. Так хотелось рядом с ней отказаться от трудных мыслей, просто отдохнуть после бесконечного дня. Гунмао не понимал, почему сейчас она использует воду, он все ещё не разбирался в способностях своей жены, но вопросов не задавал. Просто принял как факт, что она может вот так легко лечить царапины. Он обнял Цириллу за плечи и прижался к ней щекой.

- Спасибо, - Кот улыбнулся, затем поцеловал девушку в макушку. В этот момент зазвонил телефон, лежавший в кармане брюк.

- Да, босс, - по голосу Гунмао можно было догадаться, что он нервничает. – Да, я дома. Эскулап меня послал, он ничего не стал говорить. Матом. Завтра поставка, нужно кого-то вместо Чжоу отправлять. Бизона, или сам поеду. Хорошо, Бизона. Эти черти ещё за Нанкин ответят, - Кот грустно усмехнулся. – Угу. Спокойной ночи, - Гунмао положил телефон на стол.

Цири, наверное, могла бы вот так вечность стоять, прижавшись к мужу, но когда зазвонил телефон, она все же позволила Гунмао спокойно поговорить, и отошла к холодильнику, намереваясь наконец накормить мужчину ужином. Цирилла поставила на плиту рис с креветками и курицей в остром соусе, налила в чайник воды. Ловко, неспешно, выверено до автоматизма, но тем не менее, сосредоточившись на каждом действии. Так остается меньше времени на раздумья о том, о чем думать категорически противопоказано - "а что, если". И тем не менее - недосягаемое намного привлекательнее доступного. Мысли то и дело сворачивали в сторону непозволительной темы, и огромных усилий стоило заставлять себя думать о чем-нибудь другом. Например, о чае, да. Она не заварила чай. Англичанка поспешила исправить собственную рассеянность.

Она слышала, что Кот волнуется, обычно в его голосе не было места подобным слегка паническим ноткам. Обычно это был льющийся обволакивающий бархат, способный укутать, согреть или спалить дотла одним только словом. Она примерно знала, что произошло, и знала, что сам он вряд ли начнет рассказывать вслух. Но совершенно непонятно, что же такого произошло из ряда вон выходящего, чтобы он пришел домой абсолютно трезвый. Ну ведь действительно же не из-за того, что она не пускает его в такие ночи в спальню. Ему наверное надо выговориться, рассказать, а она готова выслушать, как всегда. Хоть что-то в мире не меняется.

- Все настолько серьезно? - Цирилла подошла к любимому со спины, обвила руками шею, прижалась щекой к затылку. Не соблазняет, но мурлычет. Она похожа на кошку, которая увидела миску молока – но не достать. Можно только выпросить.

Гунмао старался как можно меньше говорить кошке о своих делах. Он не хотел, чтобы она ещё сильнее волновалась из-за его работы, достаточно того, что один раз по ней уже стреляли. И эта перестрелка была не сложнее тех, в которых ему нередко приходилось бывать. Но сейчас, когда она спросила прямо, он должен был что-то ответить.

- Чжоу сегодня серьезно ранили, - он обернулся и посмотрел на Цириллу.

Больше ничего рассказывать не стал. Иначе пришлось бы объяснять, что за фронт работ был на его бывшем водителе, и как серьезно кто-то влез в дела пекинской триады. Уже было понятно, что на этот раз они имеют дело с японскими чертями, наверняка за ними стояла якудза, которая обычно на континент не лезла. Сейчас надежда только на то, что удастся наладить связь с другими ветвями триады, потому что Пекину в одиночку не отбиться. Это был очень наглый вызов, японцы лезли на чужую территорию. При этом нельзя давать волю слепой ярости, потому что с шашками наголо на них лететь бесполезно, они очень сильны. И странно, что от их оябунов не было никаких официальных заявлений, при этом вряд ли кто-то из их сявок полез бы нарываться без благословения свыше. Да и бойцы были умелыми.

- Он сейчас в клинике, Эскулап ничего не говорит, - добавил Кот, чуть поморщившись.

Гунмао боялся потерять Чжоу. Во-первых, тот был опытным бойцом и очень надежным человеком, из тех, на кого фу шан шу привык рассчитывать. Во-вторых, он был из тех младших братьев, кого уже искренне воспринимаешь как родных.

- Не говори, если не хочешь рассказывать, - Цирилла убрала руки, отошла к плите, выключила огонь. - Но от того, что я меньше знаю, меньше волноваться я не буду.

Неизвестность пугает сильнее, чем когда ты точно знаешь, что тебя ждет завтра, послезавтра, или вот уже через несколько минут. Гораздо страшнее делать шаг в туман, не подозревая о притаившихся в нем проблемах, чем стоять к этим проблемам лицом к лицу. Да, может быть англичанка и не сильно хотела ввязываться во все это, но уже ввязалась настолько глубоко, что выбраться можно будет только одним путем - это уехать и про все забыть. И это был не вариант. Абсолютно.

Девушка поставила на стол миски с рисом, креветками и мясом, достала еще одну чистую и палочки, заварила чай. Пустой разговор ни о чем оборвался тишиной, и блондинка молчала, просто не зная, что сейчас должна сказать. Маленькая ложь рождает большое недоверие. В каком случае можно недосказанность считать ложью? Цири, все еще молча, села напротив Гунмао. Он не хочет говорить, а она не будет навязываться и спрашивать. Достаточно одного раза. В конце концов, кошки, на которых не обращают внимания, все равно уходят по своим делам.

- Я могла бы его вытащить, - наконец проговорила Цири, а по ощущениям - словно через силу слова выплюнула, настолько они показались тяжелыми. Вот почему так пахло смертью. Чжоу ей нравился. Не как именно мужчина, а как человек. Он был надежный, да и привычный, а нынешние молодые водители были способны только на то, чтобы на нее украдкой пялиться, курить, да прогуливаться возле машины. Хотелось верить, что все не настолько ужасно, что Эскулап промолчал. Хотелось просто верить, что все обойдется.

Гунмао посмотрел в пол, чуть пристыженный словами девушки. Но он все равно не верил, что она будет меньше волноваться, если будет знать все подробности его работы. Кот сел за стол и закурил, наблюдая за тем, как Цирилла накрывает на стол. Он не знал, обижает ли её его молчание, был бы пьяным, стал бы многое сейчас рассказывать. Но следующая фраза, которую произнесла девушка, заставила его чуть вздрогнуть и с надеждой посмотреть на Цириллу. Да, она умела лечить царапины, но Чжоу был настолько тяжело ранен, что даже Эскулап не мог ничего внятно сказать.

- Ты можешь ему помочь? – переспросил Гунмао. – Хотя бы попытаться?

Сейчас он смотрел на Цириллу так, будто молился Будде. Кот даже не был уверен, что Чжоу ещё жив, потому что Эскулап мог просто не позвонить, решив подождать с такими новостями до утра. Когда они доехали до клиники, парень уже был без сознания, и Гунмао достаточно часто видел смерть, чтобы чувствовать, как близко она подкралась к Чжоу. Но Эскулап что-то делал, значит, какие-то шансы могли быть. Кот был готов уцепиться за любую надежду, и сейчас он боялся лишь того, что неправильно понял слова Цириллы.

Он ненадолго посмотрел на свой телефон, который сейчас молчал. Казалось, что первый же звонок будет с плохими новостями из клиники. Гунмао не хотел уезжать, но в кои то веки пришлось послушаться Эскулапа, потому что там фу шан шу ничем помочь не мог, просто добавил бы суматохи к всеобщему звону нервов.

Цирилла не была уверена в том, что смогла бы полностью вылечить Чжоу, раз уж пошли такие страсти. Судя по виду Гунмао и того, как он уцепился за призрачную надежду, то Чжоу был одной ногой в могиле и едва ли не на ладан дышал. Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Она в любом случае может попытаться. Неизвестно, насколько хватит ее самой, но хоть что-то она сможет сделать. Может, лучше, а может, станется, и хуже. Теперь Цири как никогда остро понимала своевременность высказывания - не знаешь - лучше не берись. Только вот сейчас нужно было отвечать за свои же слова, сказанные сгоряча и неизвестно с какой целью.

- Ужинай, ты ведь целый день ничего не ел. Могу попытаться помочь, - не стала отрицать Цири, потому что в исходе собственных опытов была совершенно не в курсе. Даже если все пойдет так, как она считает правильным, незнание может сыграть с ней плохую шутку. - Все зависит от того, как именно его ранили.

Сейчас она пыталась хоть немного обдумать то, во что сама и же вляпалась, но отступать от своего все равно не собиралась. Тем более она не могла обмануть ожидания супруга, который сейчас смотрит на нее, как на ангела с небес. Поневоле задумаешься над правильностью своих действий.

- Я не уверена, что смогу полностью его вылечить, но хотя бы постараюсь перетянуть его с того света на этот, - серьезность ситуации поистине пугала, но Цири, что странно, была спокойна и холодна, словно лед. Мозг слаженно, чего за ним в принципе никогда не наблюдалось, слаженно думал и искал решения на вставшие вопросы. Гунмао сейчас сорвется с места в карьер, он совсем не умеет ждать, да и в таком деле вряд ли ожидание - наилучшая тактика. И лучше не говорить ему, что она снова может потратить всю энергию.

Услышав ответ, Гунмао тут же встал из-за стола и затушил сигарету. Ни о каком ужине речь уже не шла, он понимал, что нельзя терять время. Цирилла сейчас вошла в ранг небожителей, ошибкой судьбы оказавшихся в несовершенном круге сансары, но все равно слишком рано, чтобы на что-то надеяться.

- Поехали, - сказал Кот. – Ужин подождет, - добавил он, чуть виновато посмотрев на заботливо накрытый стол, - Я попрошу охранника присмотреть за близнецами, но вряд ли они проснутся до того, как мы вернемся.

Он вышел с кухни, зашел в спальню, чтобы надеть чистую футболку и спортивный пиджак, затем на всякий случай взял оружие, черт его знает, что их ждет в клинике. Гунмао вернулся на кухню за телефоном и сигаретами. Сейчас он уже не скрывал, что нервничает, потому что теперь от него зависело хоть что-то, и важно было не опоздать. Кот вспомнил, что уже отпустил водителя, придется самому быть за рулем. Это судьба, что он приехал домой трезвым.

- Он меня собой закрыл, – признался Гунмао, виновато посмотрев на Цириллу.

Чжоу был обучен как первоклассный телохранитель, и должность четыреста двадцать шестого этих навыков не отняла. От этого было вдвойне тяжело думать о том, что будет, если парень не выкарабкается.

А она оказалась права - Кот подорвался сразу. Девушка печально проводила его взглядом, потерла виски пальцами, взъерошила обычно тщательно уложенные волосы.Сколько нервов еще придется потратить только для того, чтобы все это казалось просто страшным сном, сказкой, рассказанной в ночь на День Всех Святых? Блондинка поднялась, оставив стол неприбранным - внезапно захотелось швырнуть что-нибудь в стену, разбить вдребезги, да так чтобы осколками по всей кухне, чтобы до миллиона стеклянных брызг.

- Значит скажешь ему спасибо, когда он очнется, - просто ответила Цири, сама понимая, что этими словами дает надежду на то, что все обойдется. Она не имела права так говорить, потому что стопроцентной уверенности никогда не бывает, но сказанного уже не воротишь.

Цирилла молчала всю дорогу, просто глядя в окно и стараясь не смотреть на мужа. Ей казалось, что если она не справится - то виной ее будет не только то, что не спасла человека, который отдал жизнь за жизнь, а еще и то, что не смогла оправдать ожиданий. Она просто не могла вынести этот взгляд мужчины, поэтому малодушно пряталась от него, как прячется ребенок, получивший в школе неудовлетворительную отметку. Только когда машина подъехала к клинике, Цири сочла нужным предупредить:

- Мне нужна чистая вода и время. Я не знаю, сколько, желательно побольше. И никто не должен об этом узнать.

Цири чувствовала себя палачом, что медленно поднимается на эшафот, где замерли в страхе преданые смертной казни. Уверенности в себе не было. Сейчас она просто боялась, пока еще есть время бояться. Лишь только она переступит порог клиники - бояться будет слишком поздно. Нужно будет что-то делать.