Новый путь

Внутренний взор хоть и пристально следил за происходящим, остро реагируя на малейшее движение в ее с Кассием сторону, все-таки большую часть своего внимания она уделяла сыну, нежно улыбаясь этому маленькому созданию. Глаза лучились счастьем при взгляде на малыша, да, ее глаза снова начали улыбаться, даже несмотря на душераздирающую боль, что разрывала сердце и душу на части. Но любовь к сыну помогала с ней бороться. Поддержка Тигрицы не прошла мимо и Руж старалась слушать сейчас только собственное сердце, а не разум и чувства. А сердце сейчас велело заботиться о своем малыше. Как только от разбойников остались лишь воспоминания и их сверкающие в спешке пятки маячили на горизонте, предсказательница подошла к большому валуну, на который можно было положить ребенка без опаски повредить его еще неокрепший позвоночник. Взяв из сумки, что в дороге всегда покоилась на плечах тигрицы, чистое белье, Руж принялась пеленать Кассия. Аккуратно освежив нежную младенческую кожу, она переодела малыша. Вскоре можно было продолжить путь вплоть до полудня, а может и подольше - до тех пор пока жаркое солнце будет позволять им передвигаться по местности.

- Спасибо, что так заботишься о нас, - наконец заговорила предсказательница. Руж и так чувствовала себя очень обязанной этой женщине, а тут она еще и нянчится с ними, отваживая всякий сброд и давая понять, что лучше с ними не связываться. Но отблагодарить ее кроме как словами она просто не могла. Во всяком случае сейчас. Но слова звучали искренне, а на сердце и на душе впервые за эти недели странствия было довольно спокойно и даже тепло. А все благодаря тигрице.

Лишь убедившись, что разбойники достаточно далеко, Шэн накинула на голову платок и перехватила шест в правую руку. Обычного состояния пустоты после боя не было – не было самого боя. Когда тигр рычит на шакала, он не считает это поединком, шакалу вполне достаточно дать понять, кто здесь главный, а кому лучше не путаться под ногами. Зрачки тигрицы вновь расширились, став похожими на человеческие.

- Судьбе угодно, чтобы я тебе помогала, - ответила Шэн, кивнув своей спутнице. Когда Руж закончила пеленать младенца, тигрица вновь завязала рюкзак и надела его на плечи. – Через пару часов сделаем остановку, а сейчас нужно идти.

На душе Шэн было удивительно спокойно, как всегда, когда удается не доставать меч из ножен. Она умела убивать и убивала, много раз, разных противников и рука не дрогнула ни разу, а пустота сознания после боя никогда не давала боли, горечи или сомнениям взять верх над закаленным духом воином. Но всякий раз, когда удавалось оставить меч в ножнах, в сердце разгоралось радостное тепло. Это ощущение было сложно описать, просто Шэн его хорошо знала, и именно оно сдерживало ярость воина огненной стихии. Пламя бывает слишком опасным, если его не сдерживать, можно причинить много бед и боли. Возможно, кто-то из получивших сегодня шанс на жизнь переосмыслит свою судьбу. Тигрице хотелось в это верить. Жестокость легко порождает жестокость в ответ, милосердие же влияет намного слабее и нужно обладать достаточной мудростью, чтобы увидеть в нем волю Провидения. А дорога вела дальше. Мимо ещё одной деревни, затем вдоль горы, поросшей кустарниками к реке, которая, скорее всего, текла к одному из горных озер.

Дорога шла дальше и две женщины с ребенком продолжали свой путь. Куда они шли? Ответ на этот вопрос неизвестен был даже им самим, они просто шли вперед, как велели их сердца, которые в унисон указывали путь, оставляя на душе лишь приятное тепло и избавляя от боли и страданий. Предсказательница уже давно успела убаюкать сынишку, поэтому хранилось молчание. Солнце уже было в зените, когда путницы остановились на развилке. Кажется, это была первая развилка, где они остановились, чтобы подумать куда идти дальше, ведь одна дорога расходилась сразу на три...

Руж взглянула на спящего Кассия, затем перевела взгляд на тигрицу, которая по сути и была их проводником на протяжении многих недель. Только сегодня Флер начала нормально прочувствовать жар солнца в этой стране, только сегодня она сумела обратить свое внимание на прекрасную природу, что окружает ее уже не первую неделю. Сегодня она будто бы начала учиться жить заново, слушая собственное сердце. Левая дорога уводила в сторону горной гряды, правая куда-то вниз, а если идти прямо, то впереди возможно было, наверное, натолкнуться на какую-нибудь деревушку, но потом наверняка, также как и левая, уйдет ближе к горам. Во всяком случае именно такую картину сейчас увидела предсказательница, сосредоточившись на дороге. Внутреннему взору открылось небольшое озеро и вековые деревья на его берегу, которые будто звали ее, манили к себе, словно так все и должно было произойти, словно только ее с ребенком и Тигрицей они только и ждали.

- Ты чувствуешь? - тихо спросила Руж у Шэн, боясь разбудить малыша. Она знала, что Шэн тоже наделена Даром, - Ты чувствуешь, слышишь их зов?

Последние полчаса Шэн шла, перебирая левой рукой четки из красной яшмы. В сердце зародилось предчувствие, что цель пути уже совсем близко. Выносливость и терпение давали ей возможность ещё долго бродить по дорогам Тибетского плато, но с ней была Руж и младенец Кассий, для которых нужно найти безопасное убежище. Дойдя до развилки, Шэн остановилась, ненадолго прикрыв глаза. Бывает неправильный путь, но не бывает безвыходных положений. Нужно было принять решение, и развилка была ничем иным как испытанием Судьбы – готовы ли путники услышать её зов или нет. Обе женщины были предсказателями, но будущее всегда неоднозначно.

- Rén zhě jiàn rén ,zhì zhě jiàn zhì (

Сердце велело идти именно туда, а оно – самый верный компас в дальней дороге. Там, где близок Будда, не может быть неверного пути, а энергию священного места выросшая возле храма Шэн, с детства бывшая религиозной, не почувствовать просто не могла. Мудрый наставник и верный учитель, зачастую лишь он понимал её поступки, и лишь ему тигрица могла открыть разум и сердце в самые трудные для себя моменты. Священный огонь храма в Покхаре буквально заполнил собой сознание. На фоне огненных всполохов был четко виден символ белой раковины – глас Дхармы. Шэн ободряюще улыбнулась, глядя на Руж.

Это было единогласное решение. Кажется, кому-то действительно было угодно, чтобы женщины выбрали среднюю дорогу. Пусть ощущения их были различны, да и восприятие мира было немного разным, но обе прекрасно понимали и чувствовали, что выбранный ими путь - верен и приведет к лучшей жизни. Руж улыбнулась тигрице в ответ и ступила следом за ней на тропу, которая буквально манила ее. Прошло около 10 минут с тех пор как они покинули развилку, когда они дошли до небольшого мостика, под которым протекала небольшая речушка, берущая свое начало в горах, а еще минут через 15 эта самая речушка показалась вновь, только теперь уже справа и спадала она в небольшое озеро, которое предсказательница видела на перекрестке дорог своим внутренним взглядом. Ей даже не надо было осматривать местность - она знала куда им надо идти. Свернув с тропы, Руж направилась в сторону деревьев, что отбрасывали своб тень на берег озера как раз в том месте, где горная речка впадала в него. От озерных вод веяло чистотой и свежестью, это был вкус девственно чистой природы, до которой еще не добралась цивилизация.

- Полагаю, пора устроить привал?

Шэн кивнула, соглашаясь с предложением Руж. Прежде время отдыха всегда определяла тигрица – просто потому, что её спутнице до бытовых мелочей не было дела, настолько та была погружена в собственные мысли. Так что сейчас инициатива Руж была добрым знаком. Место отлично подходило для обеденного отдыха – в тени деревьев не так сильно ощущался дневной зной, а рядом протекала река, так что можно было пополнить запасы воды. Шэн сняла рюкзак и отвязала привязанное к нему снизу небольшое одеяло, которое она расстелила на траве. Легкий ветер был наполнен запахом талого снега, доносившегося с вершин гор. Здесь любые проблемы становились такими же крохотными, как сами путники на фоне величественных Гималаев, а радостное предчувствие, не покидавшее Шэн с того момента, как они выбрали среднюю тропу, казалось, делало светившее на небе солнце ещё ярче. Тигрица отвязала с пояса флягу и залпом выпила несколько глотков воды, после чего достала из рюкзака хлеб, сыр и вяленое мясо – нехитрые припасы, которые были удобны в дороге. Вечером, если не удастся найти подходящего места для ночлега, ей предстояло отправиться на охоту – Руж кормила младенца, и походную пищу нужно было разнообразить хоть какой-то горячей едой.

- Там, скорее всего, монастырь или храм, - сказала Шэн, когда приготовления были закончены. – Я не знаю, какую религию ты исповедуешь, но поверь, это не помешает Будде тебе помочь. Он мудр и всегда покажет верный путь.

Как только Шэн расстелила одеяло, предсказательница отвязала платок с младенцем, аккуратно положив Кассия на одеяло, край которого она сложила в несколько раз, чтобы малышу не продуло спинку - все-таки несмотря на зной, ветер с гор дул холодный. Уложив спящего сына, Руж взяла обе фляги с водой (свою и Шэн) и подошла к кромке берега, прикрепив их к поясу и открыв крышки. Руки были расположены вдоль тела, а ладони повернуты к озеру. Предсказательница закрыла глаза, концентрируясь лишь на Воде, что поражала своей чистотой и живительной прохладой. Руж буквально чувствовала ее уже у себя на губах. Привычное ощущение зарождалось в нижней части живота - в области Сакральной чакры. Она чувствовала как потоки энергии поднимаются по животу через все тело и стремятся по рукам к ладоням, чтобы вырваться наружу и соединиться со стихией. Если бы она сейчас открыла глаза, то увидела бы как заволновалась гладкая поверхность озера, отзываясь на призыв. Плавными движениями, ладонь правой руки оказалась поверх левой - лишь какие-то пару сантиметров разделяли их от соприкосновения. Вода у берега начала подниматься, отзываясь на ласковый зов предсказательницы. Расстояние между ладонями слегка увеличилось, хотя и сделано это было не без труда, и теперь правая руки делала круговые вращательные движения, словно призывая Воду к себе. Ярко-голубые глаза Флер неотрывно следили за тем небольшим потоком воды, что она направляла сначала в одну открытую флягу, а затем во вторую, пополняя запасы воды. В конце привала можно будет сделать тоже самое, если будет на то надобность. А сейчас стоило все же отдохнуть, потому как даже подобная процедура отнимала у предсказательницы немало сил - ее навык владения Водной стихией все же был невысок. Вернувшись к их одеялку, что было буквально в паре метров от кромки воды, Руж без особого энтузиазма взяла в руки предложенную еду - аппетит так и не вернулся к ней. Хотя, она никогда не отличалась хорошим аппетитом... Но сейчас ей надо было питаться даже когда не хочется ради того, чтобы молоко для сына не пропало.

Разговор о Будде Руж не поддержала, и Шэн не стала настаивать. Она – не кобра, чтобы читать проповеди. Вера должна быть в сердце, а не в словах, которые лишь мешают постичь истинные смыслы. К чему знать все имена воплощений Будды или все священные тексты, если они будут скрывать истинную суть веры, понятную без слов и символов? Вера – это любовь, с которой Будда любит весь мир, а те, кто верит, любят его в мире и в себе. Эта любовь спасает всегда, давая силы принять то, что порой принять слишком сложно. Смысл веры именно в этом, а не в соблюдении всех выдуманных людьми законов. По крайней мере, мысли о Будде ничуть не мешали Шэн есть вяленое мясо с хлебом. Не бывают тигры вегетарианцами, а убивать воину клана приходилось и не только ради пропитания.

Ещё один хороший знак за сегодня – Руж воспользовалась родной стихийной магией, хотя ничто не мешало ей просто зачерпнуть воду. Шэн невольно залюбовалась, с каким изяществом её спутница управляется с Водой. А после этого Руж наконец-то решила поесть сама, без уговоров и напоминаний. Тибет лечит, здесь время течет по-другому. Где как не здесь можно унять боль в душе и тоску в сердце, дотронувшись до мудрости сердца мира. Шэн посмотрела на спящего Кассия. Удивительный ребенок – тихий, спокойный, возможно, как и мать, носитель стихии Воды. Тигрица верила, что его сердце будет добрым и чистым, как любящее сердце его матери, а не черствым, как окаменевшее сердце его отца.

Предсказательница аккуратно пристроилась на одеяле возле спящего младенца. Голода не было, она чувствовала лишь усталость, но о том, что надо питаться напоминать в этот раз ей не требовалось. Медленно разжевывая кусок вяленого мяса, Руж молча смотрела на своего маленького сынишку. Отчего-то в памяти всплывали моменты рождения двойняшек, а также Юлианы. Они были уже совсем взрослыми, были способны сами о себе позаботиться, а малый Кассий был еще совсем маленьким, чтобы даже задумываться о подобных вещах. За него это должны были делать его родители. Она должна была позаботиться о нем. Предсказательница знала, что сможет вырастить из него достойного человека, достойного мага, достойного сына Тиберия. Но сейчас самым главным было заботиться о его здоровье, а для этого необходимо сохранить молоко, ведь именно благодаря ему строится имунная система малыша, которая останется на всю дальнейшую жизнь.

- Надо будет купить молока в ближайшей деревне, - нарушила тишину предсказательница, когда наконец-то осилила этот несчастный кусочек мяса, - я чувствую, что молока становится меньше, а я не могу себе такое позволить... - Конечно, просто коровье или козье молоко не могли вернуть все в прежнее русло, ведь грудное молоко может просто исчезнуть из-за стресса и нервов, поэтому оставалось лишь надеяться, что это лишь легкий побочный эффект после этих недель, что она пребывала буквально сама не своя и прожила либо на полнейшем автомате, либо под чутким руководством тигрицы.

- Хорошо, купим. Тебе нужно внимательнее относиться к себе. Конец пути близок, там, куда мы придем, тебе должно хватить сил, чтобы восстановить равновесие в душе, - произнесла Шэн с теплой улыбкой.

Среди гор было не так много деревень, поэтому оставалось надеяться на милость Провидения, чтобы предчувствия не обманули предсказательниц. На жаре невозможно долгое время хранить молоко свежим, а Кассий был ещё слишком мал, чтобы питаться обычной походной пищей. Шэн пока не позволяла тревоге занять разум, однако пропажа молока стала бы очень серьезным препятствием для продолжения пути. Почему-то в душе было твердое ощущение, что все сложится хорошо. Его можно отнести к опыту предсказателя или просто к способности искренне верить, но оно давало сил, не позволяя сомневаться в правильности выбранного пути. Шэн достала кинжал, когда-то подаренный ей северным учителем, и нарезала ещё хлеба и сыра. Она не разделяла мнения многих северных магов о том, что ритуальное оружие нельзя применять в быту или в бою, так могут рассуждать лишь те, кто не выходит из дома и кому неизвестно, что такое дальняя дорога. Смахнув с лезвия крошки, тигрица вновь убрала клинок в ножны. Стальное оружие нельзя мыть водой, чтобы оно не ржавело. Лишь натирать тканью, пропитанной маслом, которой под рукой в походе не было. Святым оружием для Шэн быль лишь её меч, которым она, конечно, не стала бы нарезать хлеб. Катана требует внимательного и осторожного обращения, так как ей известна лишь одна цель – убийство. Ей не существует мирного применения, потому звание мастера меча – это не только сила, это и огромная ответственность перед собой и перед учителем.

В отличие от Руж, ее спутница не отличалась отсутствием аппетита, более того, она постоянно пыталась подкормить и саму предсказательницу. Но если раньше Руж нехотя соглашалась после первого же довыда о том, что сына кормить иначе будет нечем, то сейчас женщина тактично отказалась - в нее-то и вяленое мясо едва влезло, какие тут могут быть сыр с хлебом? Флер ласково провела рукой по одеялку, в которое был завернут малыш Кассий, нежно улыбаясь спящему сыну. Он был вылитым Тиберием - те же губы, тот же красивый нос... Ради его светлого будущего она просто обязана справиться с выпавшими на ее долю испытаниями - иначе просто никак. Она улыбалась, глядя на сына и не замечала даже, как на глазах вновь выступили слезы. Глядя на сына, она видела своего супруга. Да, для нее он так и останется супругом, что бы там ни было написано на бумажке - она отдала свое сердце ему и ничто не сможет этого изменить, ведь истинная любовь бывает лишь раз в жизни. А Руж знала, что нашла ее. Пусть счастье было не таким долгим как того хотелось, но оно было. И именно благодаря этому счастью она мать четырех прекрасных детей, благодаря этому счастью она узнала что любовь действительно способна на многое - лишь истинная вера в нее и истинные чувства могут совершать подобные вещи.

- Я люблю тебя, милый, - тихо прошептали ее губы, - люблю и буду любить до конца своих дней... - слезы градом текли из светлых глаз предсказательницы, а тело пробивала мелкая дрожь. Предсказательница судорожно обняла руками саму себя, немного покачиваясь. Она уже не пыталась сдерживаться. Давно не пыталась - ей необходимо было выплеснуть всю боль наружу, хотя с каждым разом меньше ее не становилось.

Непроработанные эмоции всегда дают о себе знать. Руж держалась очень хорошо, но Шэн прекрасно понимала, что изменения не бывают такими резкими. И действительно, вскоре эмоции оказались сильнее воли Руж. Тигрица понимала, что этим эмоциям нужно дать право прорваться, чтобы они не мешали – зажимы в эмоциональном центре – одни из самых опасных, так как касаются дыхания и сердцебиения. Шэн подошла к Руж, садясь возле неё с другой стороны от младенца, и мягко обняла плачущую предсказательницу за плечи, ничего при этом не говоря. Слова лишние, сейчас – особенно. Они мешают чувствовать истину, открытую лишь в дзен. Тигрица чувствовала, как с дрожью выходит скопившееся напряжение, день выдался тяжелым, в отличие от самой Шэн Руж вряд ли часто была участником потасовок.

Слезы бывают разными – слезы обиды, стыда, боли, горечи, глупости. Бывают показательные слезы, что так любят лить европейские женщины, надеясь вызвать жалость к себе и добиться желаемого, не прилагая усилий. А бывают те, с которыми выходит сильнейшая боль, это святые слезы, которые нельзя подавлять, и которые нужно уважать за то, что человек нашел в себе силы их показать. На глазах Руж были именно эти слезы. Шэн знала цену слезам, воспитанная среди мужчин так, чтобы быть воином, а не женщиной, она всегда боялась показывать собственные слезы, предпочитая держать боль в себе, стиснув зубы и выплескивая ярость пламени.

Каждых вдох приносил нестерпимую боль. Внутри предсказательницы все сжалось, как и она сама пыталась сжаться в комок, как можно меньше, чтобы ее никто не видели не слышал, чтобы боль уменьшилась вместе с ее размерами. Но ничего не происходило. Во всяком случае легче не становилось. Стало лишь больнее дышать, больнее хрупкому истерзанному сердцу... Она сейчас не думала о том, что Шэн, должно быть, не очень приятно видеть все это, она не думала о том, что может разбудить своими истеричными всхлипами сына. Ей было просто больно. Безмерно больно дышать, плакать, сидеть и, тем более, жить. И лишь одно желание сейчас судорожно билось в голове - предсказательница больше всего на свете сейчас жаждала, чтобы это все прекратилось, чтобы настал покой и умиротворение. Душе был необходим отдых...

Руж едва ли почувствовала прикосновение горячих рук тигрицы, что искренне желала ей всего самого лучшего. Предсказательница в какое-то мгновение просто обняла заботливого воина, уткнувшись носом ей в плечо и дала абсолютную волю слезам. Она не знала на сколько долго они так просидели, но в конце-концов поток слез начал постепенно уменьшаться, оставляя по большей части только истеричные всхлипы, которые тоже спустя какое-то время затихли. Как и сама предсказательница. Эмоционально вымотанная Флер просто не выдержала подобного напора и, немного успокоившись, просто заснула в объятиях тигрицы, забывшись легким сном, который не был наделен массой видений и образа ее супруга.

Никаких слов не требовалось, Шэн понимала, что Руж просто достаточно почувствовать поддержку. Она заговорит сама, если захочет. Когда предсказательница уткнулась ей в плечо, Шэн начала гладить Руж по голове, продолжая чувствовать, как ту трясет от нестерпимо сильных эмоций. Тяжелые испытания, тяжелая дорога, любовь, причиняющая боль… Тигрица понимала, как сильно Инг Ко повлиял на свою бывшую супругу, буквально переломав её личность. Он был очень могущественным, старым, умным, из тех, кто не меняется под влиянием окружения, заставляя окружающих меняться по его воле. Это влияние не могло не отразиться на молодой и без памяти влюбленной в него Руж, ставшей матерью четверых его детей. Его поступок рассудит судьба, вряд ли кому-то ещё стоит вмешиваться. Что за путь он выбрал для себя, Шэн не касалось, в её силах было лишь помочь Руж, поддержав её и укрыв вместе с младенцем в безопасном месте. Воину нельзя допускать иллюзии, а любые мысли о том, чтобы лезть в семейные разборки Инг Ко, взывая к его сердцу или совести были столь же необоснованными, как фантазии о том, чтобы повернуть вспять воды Кали-Гандаки. Поэтому сейчас Шэн просто ждала, молча сочувствуя, сопереживая и понимая, что ничего кроме этого сделать не может. Вернее, она могла, конечно, начать рассказывать Руж о том, что впереди все будет только к лучшему, как Будда всех любит и как близко окончание пути, но это было явно лишним.

Слезы закончились, и одновременно с ними предсказательницу покинули силы. Шэн тепло улыбнулась, укладывая Руж удобнее на одеяло рядом с Кассием. Перед тем, как продолжать путь, можно было дождаться, когда жара немного спадет. К тому же подопечная тигрицы всю ночь спала плохо, как и вообще со времени их отъезда. Отдых был ей просто необходим. Собрав разложенные на одеяле продукты обратно в рюкзак, Шэн направилась к реке, находившейся в нескольких метрах от места привала. Тигрица по-прежнему была полна сил, потому выполнять роль часового могла без каких-либо трудностей. Присев на берегу, Шэн засучила рукава рубашки, зачерпнула ладонями холодную воду и умыла лицо.