Желание, подобное смерти.

Очередные каникулы и очередное возвращение домой. Син сидел в комнате за столом и мрачно сверлил стену взглядом. Все, кто хоть раз сталкивались с ним, отмечали эту его способность - убивать на месте взглядом. Парень и сам об этом прекрасно знал, пользуясь своей способностью направо и налево. В такие моменты появлялось очень четкое понимание того, насколько сильный перед ним человек. Отводит взгляд, тушуется, мямлит или даже краснеет? Тряпка, не мужик. Син потом подолгу беседовал об этих людях с отцом, прикидывая, насколько его мысли сходятся с реальным положением дел. Что удивительно, он угадывал почти всегда. Отец объяснял, что делает тот или иной подчиненный, почему он стоит именно на такой должности и, что греха таить, почему ему не видать более высокого уровня. С девушками было по-другому. Син встречался только с теми, кто хотя бы пытался противостоять его взглядам. Если же девица теряла дар речи или еще хуже, пыталась нести околесицу - все, сразу отбой. Даже на одну ночь она не заслуживала его внимания. Друзья удивлялись, почему он выбирает себе только стройных белокурых красавиц. Син отшучивался, мол в Китае таких не найти. И никто не знал, что как раз в Китае он и нашел ту, которая намертво застряла в его сердце. И образ которой не могли вымыть бессонные ночи в постели с другими блондиночками.

Парень вертел в руке кусочек пластика с номером телефона. Номер Цириллы, написанный от руки поверх чьего-то телефона. Жена Кота не шла из его головы уже очень давно, и сам Син никак не мог понять, на кой черт она ему сдалась. Он мог взять себе любую девушку. Мог проводить время так, как пожелает. Он так и поступал, мысленно все равно возвращаясь к этой белокурой леди. И вот он шанс, в руках. Позвонить, договориться о встрече. И что потом? Син не желал думать о том, что та ему откажет. Он вообще не желал думать о том, что будет говорить. Он не был деревенским дурачком и хорошо понимал ситуацию. Там семья, дети. Кот, которого он искренне уважал. Нол Цириллу он хотел сильнее. И прошло то время, пока он рос, был неуклюжим и нескладным подростком. С ним заигрывают прямо на улице. Девки дерутся за право провести с ним даже не ночь, хотя бы вечер. Она не устоит, она будет его. Син достал из кармана Айфон и набрал номер Цириллы.

Один из тех длинных и нудных дней, когда Цирилла находилась дома в полном одиночестве, и это несмотря на школьные каникулы. Сыновья на своей жутко важной и секретной мужской работе, муж тоже, дочки на фигурном катании - через час их должен был забрать и привезти домой Чжан, а ей от скуки хочется на стены лезть. Цири все чаще ловила себя на мысли, что ее идеальная жизнь - это когда ей есть с кем возиться, с ребенком. А когда дети вырастают, ты внезапно получаешь столько времени для себя, что даже не знаешь, как им распорядиться. Убраться дома? Уже. Ужин? Готов. Почитать? Было. Телевизор? Скука смертная. Вот и чем прикажете заниматься? Спать? Все бока уже себе отлежала, что Цири, что кошка.

Поэтому Цирилла занималась дико интеллектуальной работой, которой начинаешь заниматься только когда у тебя совсем дело-труба. Она складывала паззл с изображением какого-то замка то ли в Германии, то ли в Австрии. Вещь сия была найдена в закромах Тая, Цирилла даже знать не знала о ее существовании, но вот ведь, как удачно пригодилась. Как раз сейчас она, лежа на полу посередине большой комнаты, подложив пол локти подушку, складывала очередную башню, тихо дурея от скуки и одиночества.

Звук зазвонившего телефона показался Цирилле даже в каком-то смысле спасительным, и она резво схватила айфон, надеясь, что это звонит Кот с предложением быть готовой через полчаса, он заедет. Но нет. На телефоне высветился незнакомый номер. Цирилла не очень любила разговаривать по телефонам, и уж не всегда отвечала на незнакомые звонки, но вдруг это новый классный руководитель близнецов, с которым она еще не успела познакомиться лично (и слава Богу) и который еще не знает, что все вопросы с сыновьями решает Кот и только он, поэтому провела пальцем по дисплею и поднесла телефон к уху.

- Да.

- Леди Грей? – Син чуть замешкался с приветствием. Все же нервы немного подвели, и первое слово он произнес с легкой хрипотцой. Перед ним стояла сложная задача. Переговорить с этой леди так, чтобы она согласилась встретиться с ним. Если учесть, что общих дел у них не было, задача была повышенной сложности. А ведь он даже готовился. Частенько представлял себе этот разговор. Что он скажет, как она ответит, о чем он промолчит и что добавит к ее ответу. Он давно не слышал ее голос, забыл его. А тут словно что-то горячее и острое протянулось от уха до сердца. Кольнуло, заставило поморщиться. Чертова женщина. Чертов он, слабак, который идет на поводу собственных эмоций, а не решает свои дела спокойно и уверенно, как подобает мужчине. Син чуть отодвинул трубку от уха, даже дернул рукой, словно хотел отключить телефон, но сдержался. Он уже сделал шаг, надо идти до конца. Сегодня он объяснится с ней. Скажет все, что чувствует. Предложит ей…

- Это говорит Син Чжу, я … сын начальника вашего мужа, - даже эту сложную для понимания фразу Син выстраивал долго и упорно, подбирая каждое слово. Вроде представился, объяснил, кто он, даже намекнул на связи с Котом и его делами. Ее обязательно зацепят эти слова. Должны зацепить. Он слышал, что леди Грей каким-то образом участвовала в делах фу шан шу. Вряд ли она знала какую-то скрытую информацию, но была со всеми знакома. И его наверное помнит. – Я надеюсь, что не отвлекаю Вас от важных дел.

Син говорил негромко и мягко, подпуская в голос хрипловатые нотки, на которые так любили клевать молодые девушки. Сейчас ему не нужно было завлечь Цириллу. Ему было важно, чтобы уже в момент их разговора по телефону леди Грей была очарована. Хотя бы очарована его голосом…

- Мне бы хотелось переговорить сегодня с Вами. Скажите, я не нарушу Ваши планы, если приглашу Вас в один ресторан, который находится неподалеку от Вашего дома? – Син заранее просмотрел все окрестности и остановился на камерном заведении, где клиентам предоставлялись небольшие комнатки. Уютно, закрыто, а играющая музыка достаточно громкая, чтобы их никто не слышал, и достаточно тихая, чтобы они слышали друг друга.

Номер незнакомый и голос незнакомый. Такими томными бархатными голосами в фильмах лица, страдающие маниями определенной направленности, завлекают по телефонам своих очередных жертв. По крайней мере у Цириллы возникла именно такая ассоциация. Она вскинула бровь и поняла, что от скуки начала слишком много смотреть телевизор, пора завязывать. Потом, когда Цирилла уже хотела положить трубку и позвонить на охрану с просьбой узнать по номеру, что за тайные преследователи ей тут обнаружились, как голос представился весьма запутанным способом. Сын начальника вашего мужа...кто это вообще. Пойдем от противного. Муж у нее Гунмао. Начальник у него - Лунтао. А сын у Лунтао - ну да, как же, Син Чжу.

- Добрый день, Чжу сяншен, как неожиданно Вас слышать, - Цирилла даже села на полу, забыв про свой недособранный паззл. В голову не пришло ни единой мысли о причинах такого внезапного звонка. Вряд ли это что-то серьезное, потому что в таком случае ей бы позвонил сам лунтао; если бы что-то случилось с лунтао, и требовалась ее помощь, то позвонил бы сам Кот; если бы что-то случилось с ними обоими, то ей бы сообщила Чжэнь, Бизон или кто-то из трехзначных. Значит, Син Чжу звонит по совершенно иной причине, осознать которую она не в состоянии. - Чем могу быть полезна?

Случись подобный звонок года два-три назад, Цирилла бы серьезно запаниковала, она прекрасно помнила, что какое-то время юный лунтао был к ней не то чтобы неравнодушен...словом, увлечен ею, но Кот говорил, что учеба в Европе серьезно перекроила взгляд сяолунтао на жизнь, развлечения и девушек. Теперь ей всего лишь было любопытно, она давно уже выросла из того возраста, когда ее может смутить молодой человек. Ну или для этого потребуется что-то посерьезнее телефонного разговора и просьбы встретиться в ресторане.

- Если Вы хотите сообщить мне что-то важное, пожалуй, я найду для Вас свободное время, - ага, у нее ж прям весь день по минутам расписан, прямо не знает, откуда минутку свободную выкроить. - У Вас странный голос, Вы не простужены? - участливо поинтересовалась она. Куда уж Цирилле, намертво замужней женщине, понимать, что это такой специальный трюк.

- Нет, не простужен, - Син про себя усмехнулся. Он то привык, что девушки ловят каждое его слово и не пытаются дерзить в ответ. А эта уколола. С каждой минутой сердце словно становилось горячее и горячее. Слова падали раскаленными каплями, причиняя реально физическую боль. Она согласилась. И пусть уколола в конце, ну что ж, так тому и быть. В ее глазах он наверняка остался тем подростком, что рта не мог раскрыть при такой женщине. Но он сильно изменился.

Син продиктовал адрес ресторана, который действительно находился совсем рядом с домом фу шан шу. Он предложил встретиться там через полтора часа, давая, таким образом, Цирилле время на раздумья и сборы. А уж в том, что эта женщина придет не в чем попало, он был уверен. Парень ухмыльнулся своим мыслям и пошел собираться, одновременно зажимая телефон плечом и бронируя столик поудобнее и поукромнее.

Из шкафа на кровать полетела сперва рубашка цвета бордо, галстук и пиджак черного цвета. Немного подумав, Син убрал галстук и достал джинсы. Дорогие, неимоверно подходящие по стилю к этому пиджаку. Он еще раз осмотрел вещи, кивнул сам себе и пошел в душ. Все уже привыкли видеть его со слегка растрепанными волосами, которые вроде обрамляли лицо, но при этом топорщились на макушке. Каких усилий стоила ему эта прическа – словами не описать. Но ради леди Грей он был готов на такие муки. Уж очень ему хотелось произвести впечатление молодого мужчины, а не подростка-переростка, кичившегося своими богатствами и шмотками.

В ресторан он зашел ровно за десять минут до назначенного времени. Показал официантам на входе фотографию Цириллы. Вежливо попросил проводить девушку к нему в кабинку, щедро наградил вмиг посерьезневших официантов чаевыми. Син прошел через общий зал, следуя за официантом, резво взлетел по ступенькам, ведущим в кабинет. На ходу заказал бутылку Мума, уж очень он уважал это шампанское. Попросил фрукты. Сел за стол и тут же посмотрел на время в телефоне. Еще было целых две минуты до назначенного часа. У него было целых две минуты на отступление, на бегство. Но он сидел и ждал ту, которая разорвала его сердце в клочья. И сегодня он уйдет отсюда либо исцеленным, либо уничтоженным окончательно.

Цирилла записала адрес ресторана и сбросила звонок. Задумчиво закусила губу, сидя прямо на полу перед так и не собранным паззлом. Вот тебе и развлечение на вечер, убьет полтора часа на сборы, а там, глядишь, и муж домой вернется.

- Чжан, лапушка, как девочек привезешь, мне нужно будет съездить в одно место, - набрала она водителя, который дожидался малышек возле спортивного центра. - Ах да, еще близнецы. Тогда не дергайся, кого мне попросить на охране? Боже мой, хорошо, если тебе охота кататься туда-сюда, жду тебя, - ее окружали сплошные мужчины, которых тянуло о ней беспокоиться и заботиться. Это было приятно, но иногда подобная забота начинала надоедать. Она самостоятельная взрослая женщина, ну и что, что она не может сама починить кондиционер, водителя-то она может себе выбрать? Так нет, и этой радости лишили. Хоть ресторан и находился совсем близко от дома, не пешком же ей туда теперь идти.

Времени было предостаточно, но Цирилла всегда отдавала должное тщательным сборам и терпеть не могла собираться на бегу, словно какая-то девчонка на свидание, поэтому готова была только за полчаса до назначенного времени. Цири остановила свой выбор на черном платье-карандаше с двумя белыми вставками по бокам, которые делали ее визуально еще стройнее, и убрала волосы наверх. Строго, но роскошно для ужина в ресторане. Добавить пару неброских дорогих украшений, что подарил ей супруг, и сделать акцент на глаза, а затем ознаменовать конец сборов, сбрызнув себя духами. И каждый раз создаешь себя, как новое произведение искусства. Цирилла подмигнула своему отражению в зеркале, как делала всегда перед выходом из дома, и застегнула замочки любимых туфель.

- Здравствуйте, - Цирилла была в ресторане ровно в назначенное время, ни минутой позже. Точность - вежливость королей. - Да, меня здесь ждут. Благодарю, - Цири поднялась в отдельный кабинет, отмечая достойный выбор ресторана, сделанный молодым человеком. - Добрый вечер, Чжу сяншен.

Син остолбенел всего на несколько секунд, надо отдать ему должное. Помог большой опыт общения со всякого рода фотомоделями и девками, которые себя фотомоделями только мнят. Леди Грей не была фотомоделью. Она была выше этого продажного бизнеса, где за наштукатуренным фасадом скрываются только грязь, обман и деньги. Парень внимательно, но быстро осмотрел вошедшую Цириллу с ног до головы, не забывая при этом о правилах хорошего тона. В глазах, лишь на самом их дне, шевельнулся восторг. Он был прав на сто процентов. Она нарядилась ради встречи с ним.

Легко вскочив на ноги, молодой человек в один миг подскочил к молодой женщине, отодвинул стул, помогая ей сесть. И только когда оказался за спиной Цириллы, позволил себе легонько потянуть носом, улавливая тонкий, невесомый аромат духов. Он сел на место и нажал кнопку на столе, вызывая официанта.

- Шампанского? – еле слышно проговорил Син, широким жестом указывая на бутылку, стоявшую в ведерке со льдом, и на тарелки с фруктами. Ему не хотелось с первых же мгновений каким-либо образом пугать молодую леди. У него есть только один шанс, причем далеко не самый радужный. В это время он не задумывался обо всех обстоятельствах, которые окружали как его, так и ее. Не думал об обязательствах, клятвах или обещаниях. Он никому ничего не должен. А она… А она женщина, более гибкая по своей натуре. Она решит так, как подскажет ей сердце, разум и опыт. И плевать на ее мужа. Нет, Син не собирался как-то изводить Кота, мешать ему на работе или откровенно подставлять под пули. Он не собирался мстить тому, если Цирилла сегодня уйдет. Он примет ее решение как закон. Сбросит со своих плеч тяжелую ношу памяти о самой прекрасной женщине, и продолжит жить дальше. Легко и беззаботно… Хотелось бы… Проклятый Кот…

- Леди Грей. У меня к Вам есть разговор, но если Вы пожелаете, мы можем приступить к нему чуть позже, а сейчас насладиться местной кухней и поговорить о чем-нибудь…нейтральном. – Син жестом подозвал возникшего в дверях официанта, попросил оставить меню и заявил, что они позовут его, когда разберутся с заказом. Молодой человек поднял взгляд на сидящую перед ним молодую леди. В этом взгляде не было ни толики той тяжести, коей он награждал многих собеседников. Только легкое восхищение и ожидание, когда дама сделает выбор. – Я Вас побеспокоил, я угощаю. Выбирайте все, что пожелаете..

- Да, благодарю, - благосклонно отозвалась Цирилла, аккуратно расправляя узкую юбку платья и откладывая клатч в сторону. Восхищение окружающих мужчин она всегда чувствовала очень остро, болезненными иголочками по коже, крохотными касаниями ответного восторга, и воспринимала его, как должное. Не может быть по иному, просто невозможно по сути своей. Если женщина ощущает себя королевой, не делая из этого марки или маски, продажности и рекламы, это видят все вокруг. Даже если это восхищение тщательно скрыто за семью замками и печатями, где-то на дне карих, почти черных глаз, от женщины, которой восхищаешься, это не спрячешь.

Цирилла чувствовала себя как на светском рауте, когда ты - это то, как ты себя держишь и преподносишь, что говоришь и как выглядишь. Все, что у тебя внутри, никого не волнует, людям нет до этого дела. Син Чжу оставался для нее пятнадцатилетним мальчишкой, ребенком, пусть сейчас перед ней и сидел молодой галантный и прекрасно воспитанный мужчина. Чужие дети, ровно как и свои собственные, навсегда остаются детьми, сколько бы лет им при этом не было. И она все больше убеждалась, что разговор будет иметь чисто деловой характер. разве что представить себе не могла, какие такие дела они могут обсуждать.

- Вы ведь учитесь в Англии, верно? - не ответив на вопрос, но тем самым определяя направление их дальнейшей беседы, поинтересовалась Цирилла, полагая, что ей будет простительно подобное поведение. Син - умный мальчик, наверняка был вхож в лучшие семьи Британии, где подобные политические "игры" - дело обыденное, как разговор о погоде. - Расскажите, как вам Лондон. Мне интересно знать Ваше мнение о моем родном городе.

Цирилла заказала легкие закуски, не обращая внимания на цену блюд. Ее не должны волновать такие мелочи, когда ее приглашает мужчина. Моменты, когда она должна была платить сама за себя в ресторанах закончились в тот же день, когда она начала жить с Мао. И отказываться от этой удобной привычки она не планировала только потому, что перед ней юный студент.

Син воспринял начало разговора как согласие на шампанское. С легкой улыбкой выслушал вопросы леди Грей, которые в данной ситуации больше напоминали ему допрос с пристрастием. Ему требовался выход, эмоциональная разрядка, а все, что сейчас происходило, только сильнее стягивало ту пружину, которую Син сам себе напоминал. Он разлил шампанское по бокалам, отметив, что официант даже не предложил обслужить посетителей. Что ж, чаевые у него сегодня будут более чем скромные. Парень подал один бокал Цирилле, которая уже сделала свой выбор. Сам он, не особо вглядываясь в меню, заказал какие-то закуски и жаркое. Отправив официанта восвояси, он перевел взгляд на сидящую перед ним леди и медленно, с расстановкой, заговорил.

- Мне не нравится Лондон. Прежде всего, тем, что мне приходится там учиться, а не развлекаться. А погода там такая, что если не развлекаться, то можно запросто загнуться, - Син не собирался тратить свое время на подробный рассказ о чужой столице, которую действительно не смог полюбить. К тому же, тянуть не было смысла. Он приподнял бокал, отсалютовал им и добавил. – За Вас, леди Грей. За Вас и Вашу красоту.

Глоток для храбрости. И кто придумал эту фразу? Она не имела никакого смысла. Ни глотка, ни рюмки, ни даже стакана не хватит для того, чтобы обрести храбрость перед каким-то делом. Син глотнул шампанского только для того, чтобы хотя бы на миг отсрочить сложный разговор. Успокоить сердцебиение. Унять еле заметную дрожь в руках. Еще раз задать себе вопрос, зачем нужен этот разговор? И получить все тот же ответ – для того, чтобы жить не боясь, чтобы дышать полной грудью. Чтобы не бояться никого и ничего. А после сегодняшнего вечера, как казалось Сину, он не будет бояться даже самого Дьявола.

- Леди Грей, я пригласил Вас сюда, чтобы поговорить об одном деле. Нет, оно не касается моего отца или Вашего мужа. Оно касается только меня и … Вас. Этот разговор так же сильно важен для меня, как и сложен. Если бы мне было хоть немного легче, поверьте, я бы не стал даже начинать его, - ну, собрался, говори уже. – Леди Грей, Цирилла. Вы… Ты стала для меня очень важным человеком. Давно, когда я только увидел тебя впервые. Можно воспринимать это серьезно или со смехом, но это действительно так. Я был уверен, что это пройдет. Я был ребенком, а дети часто влюбляются. Так вот я вырос. Я давно уже не ребенок. Не тот мальчик, который молча наблюдал за тобой и тихо обожал. Я прошел через разные отношения, но вынес одно – я не забыл эту влюбленность. Мне трудно признаваться, но я не могу забыть тебя. Ты для меня важна. Ты мне нужна. И я очень хочу, чтобы ты дала мне шанс стать для тебя таким же важным, какой ты являешься для меня.

За женщин пьют до дна. За красивых женщин - стоя. Но Син мог об этом не знать, а европейский этикет может казаться скучным и унылым тому, кто никогда с ним не сталкивался. Цирилла изящно склонила аккуратную головку в жесте благодарности, лишь коснулась губами сладковатого напитка, успев мимолетом отметить вкус шампанского, и поставила бокал обратно на стол.

Сказанное Сином о Лондоне было честным и...до непочтительности откровенно правдивым. Лондон действительно неинтересен, с его вечными туманами и дождями, но тяга молодого человека к развлечениям была не просто стремлением развеяться, чтобы отвлечься от нудной учебы, она стала для него самоцелью. В бытность тринадцатилетним юношей Син Чжу казался куда более серьезным и целеустремленным, чем сейчас. Свобода развращает того, кто к ней не привык.

Цирилла не планировала так быстро переходить к делу, ведь она ясно дала понять, что желает поговорить о нейтральном, но, быть может, дело не терпело отлагательств. Начало монолога она слушала с легкой доброжелательной улыбкой. Ровно до того момента, когда молодой человек перескочил с "Вы" на "ты", допустив первую ошибку. А затем оные посыпались одна за другой. Улыбка на лице Цириллы гасла, превращаясь в застывшую фарфоровую маску пустой холодной вежливости. Разум кричал - нет, не может этого быть, это невозможно! Она слишком сильно привыкла к безопасности за спиной мужа. Поверила, что его статус делает ее автоматически неприкосновенной для всех, кроме него. Что даже единственная мысль в ее адрес, как в адрес свободной женщины, может жестоко покараться. Она была супругой фу шан шу, и это было ее надежным щитом все эти годы. И сегодня этот щит разлетелся вдребезги, на сотни маленьких кусочков, бесполезный и бессмысленный.

- Я замужем, - наконец произнесла Цирилла, прямая, как гротескная восковая фигура. И такая же бледная. - Этот разговор неуместен. Не смею больше отнимать Ваше время.

Она вцепилась в клатч, как утопающий хватается за соломинку, мертвой хваткой до побелевших пальцев, до боли в костях, жестом человека, отчаянно пытающегося нашарить хоть какую-нибудь неподвижную опору во вращающемся мире, поднялась с достоинством, королевской выдержкой, и выскользнула из-за стола, даже не отодвигая стула - проскользнула тенью, стремясь как можно быстрее покинуть это место.

Охнув от неожиданности, Цирилла дернула рукой в надежде стряхнуть с себя непрошенное прикосновение, отчаянно протестуя против того, чтобы ее касались посторонние мужчины. Белая кошка должна всегда оставаться белой и быть доступной только для одного единственного человека в мире - для мужа. Тогда она останется белой, незапятнанной, чистой, а сейчас на ней словно оставались пятна чужих рук и губ, уже почти-почти коснувшихся кожи. Цирилла с силой уперлась ладонями в грудь мужчине, стараясь оттолкнуть его или отстраниться самой, старательно отворачиваясь в сторону, как будто ей была в высшей степени неприятна подобная близость, пытаясь вырваться или выскользнуть из рук, крепко держащих ее. Ни тени кокетства, флирта и аристократизма: все это - только маска вежливости, какую женщина держит перед мужчиной, оставаясь загадкой внутри.

- Я замужем, - как будто это могло как-то помочь, повторила Цирилла холодным, как лед, голосом, когда внутри нее от страха разгорался не просто пожар - дышал жаром настоящий вулкан, распаляя незащищенную кожу до предела, норовящий обжечь или даже спалить дотла. Едкий ужас колет изнутри, сворачиваясь щетинистым клубком где-то в животе, и становится даже больно дышать, не говоря уж о том, чтобы говорить. - Отпустите меня, или я позову охрану.

Ну почему, почему, когда телохранитель по-настоящему требуется, до него так далеко, что нет возможности его позвать, не крича об этом на весь ресторан. От собственной глупости хотелось кусать руки - почему она настолько уверовала в собственную безопасность, что не подумала о том, что может случиться на самом деле. Почему со своим стремление видеть во всех людях только лучшее, не увидела того плохого, что может произойти с ней. Почему позволила этому разговору вообще иметь место. Неприятное понимание, осознание единственно верной истины обожгло ее, с размаху швырнув об реальность - какой глупой она была. Когда играешь с мужчиной, будь готова, что однажды ты проиграешь. Сейчас Цириллу уже не радовало подтверждение собственной привлекательности, единственное, чего ей хотелось - это освободиться от захвата юноши, по возможности достигнув этого мирным путем.

Син уже окончательно потерял голову, когда осознал, что что-то толкает его в грудь. Первой мыслью было – стучит сердце. Но нет, это Цирилла пыталась оттолкнуть его. Парень недоуменно нахмурился, не понимая до конца, что происходит. Ведь он уже так близко, все уже почти совершилось, все прошло по плану, и вдруг… Какие-то упреки, крики о замужестве. Что за бред? Син чуть отодвинулся, давая возможность девушке пошевелиться, и даже приподнял голову, ловя ее взгляд. Что за дикость происходит? Недоумение сменилось откровенным удивлением, когда молодой человек увидел выражение лица леди Грей. Он все еще находился в каком-то тумане, все звуки, мысли и действия доходили до него медленно. В голове засела и долбила по вискам одна единственная мысль - все уже почти получилось! И это понимание просто выворачивало его наизнанку. Син глотал ртом воздух, не понимая, как правильно дышать. Сердце билось так сильно, так больно, что хотелось кричать. В легкие лился огонь, в голове бушевала буря. А она вырывалась, просачивалась, ускользала из его рук.

- Ну, прекрати, ну прекрати же вырываться! – он уже еле сдерживался, чтобы не заорать. Чтобы не толкнуть девушку к ближайшему дивану, не наброситься с поцелуями. Его разума хватало только на то, чтобы понять, что сделай он так и все кончится. Разом. Не будет шансов, ни единого. Вообще ничего не будет. И тогда он не представлял, что делать. Будь здесь любая другая, он бы не сдерживался. Любая. Другая. Любых кровей, с любыми связями и родителями. Син рыкнул, коротко, сильно, сжав в последний раз запястье Цириллы. Сдержался ровно за миг до момента, когда было бы уже больно. И поздно. Мозги плыли, и хотя где-то в глубине души он уже понимал, что проиграл, и пора сдаваться, все его существо протестовало. Он в последний раз прихватил девушку за талию, порывисто прижал к себе, ловя эти мгновения мимолетного единения, которого больше никогда не будет. Буквально оттолкнул себя от Цириллы. Не ее оттолкнул, а себя.

- Прости. Я же говорил. Я не обижу, - слова давались тяжело. С каждым словом изо рта словно огонь лился, не давая вздохнуть нормального воздуха. Син с тоской глянул на девушку и сделал еще шаг назад, признаваясь себе в потере. Душу рвало, тело болело, по груди стучали тяжелые молоты. – Я прошу тебя. Простить. Мне. Мою. Вольность. Я готов ответить.

Цирилла замерла, парализованная ужасом, со внезапно атрофировавшейся способностью двигаться. Ей все еще было непонятно, почему на столь откровенную борьбу и возню не прибежал еще ни один оффициант, и с внезапной вспышкой прозрения осознала, что это все было обдумано заранее и не было порывом импульсивности. И оффициантам велено их не беспокоить, потому что...потому что в представлении молодого человека, Сина, все уже было предрешено заранее, и он даже не рассматривал вероятность ее отказа. Взамен страху пришла настоящая ярость, окоченение прошло без следа и Цирилла, воспользовавшись увеличившимся между ними расстоянием, ответила ему звонкой пощечиной.

- Да как Вы... - отскочив назад к стене, Цирилла хватанула воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. От злости и негодования у нее перехватило дыхание, и она ненадолго замолчала, чтобы снова обрести способность говорить. Голос звенел от едва сдерживаемого гнева. - Да как Вы посмели предположить, что я на это соглашусь? Сама мысль о возможности подобного уже оскорбительна. Если Вы готовы ответить за свои слова, то отвечать будете перед человеком, которого Ваши действия касаются не меньше, чем меня.

Цирилла беспощадно дернула замок на клатче и вынула телефон, едва не выронив его из рук. Кажется, ее мелко трясло, справиться с телефоном удалось только с третьего раза, но в трубке наконец зазвучали гудки, а потом она наконец услышала родной и любимый голос и почувствовала себя чуточку лучше. Нет ничего странного или удивительного в том, что женщина прячется за мужчиной, когда ей сложно или страшно или хочется быть слабой. Или в ситуациях, в которых мужчины разбираются лучше женщин. Слишком привыкнув к своей неприкосновенности для других представителей сильного пола, Цирилла пользовалась их вниманием, зная, что ни один из них не посмеет даже приблизиться к ней. Но найдется такой самодовольный юнец, привыкший к безотказности и легкой добыче, и потеряет всякий разум, стараясь добиться желаемого.

- Мао, мне нужно, чтобы ты заехал за мной. Прямо сейчас, - она назвала адрес ресторана, - это важно, - Цирилла объяснила мужу, как ее найти в ресторане - администратор проводит его в отдельный кабинет на втором этаже. Попросив его не задерживаться по дороге, Цири сбросила звонок, но убирать телефон пока не стала, зажав его в ладони. Она не чувствовала радости от содеянного. Ни удовлетворения, ни гордости. Она не чувствовала ничего, кроме желания поскорее оказаться как можно дальше отсюда. Прикосновения чужих рук все еще ощущались на коже, словно раскаленные клейма. Она теперь не отмоется от этой грязи.