Физ подготовка

В связи с морем нескончаемых дел, вырваться из столицы Поднебесной в последние годы все сложнее и сложнее. Да что там! Она в родной Бразилии не была уже несколько лет! И если бы друзья сами уже не начали бы приезжать, она бы совсем сошла бы с ума. Работа на триаду - это не просто протирание штанов в офисе. Тут не взять отпуск на две недели, заранее спланировав все, здесь выходные дома уже кажутся манной небесной. В общем, вырвавшись на выходные на Тибет, она оставила дома всех: и Чжоу, и Алекса, и даже Криса. Впрочем, у брата уже давно своя взрослая жизнь и, если бы не какая-то давно запланированная поездка с друзьями, то он бы с ней рванул бы с большим удовольствием.

В общем, в монастырь бразильянка прибыла в довольно приподнятом, но воинственном настроении. Видимо нужно на ком-то было оторваться, а тут как раз подвернулся случай провести утреннюю зарядку. Ну как зарядку... у неё будет полноценное занятие по физ подготовке - непередаваемый заряд бодрости с утра пораньше. Если никому не станет плохо, то тренировку явно можно будет считать проваленной.

Не описать того воодушевления, с которым она явилась на тренировочную площадку этим утром. Бразильянку едва ли не сияла, словно лампочка, от предвкушения страданий решивших прийти к ней учеников. Впрочем, себе она тоже спуску давать не планировала, потому что мастер должен подавать пример.

Взглянув на бокены, которые сегодня им точно не понадобятся для отработки ударов, Сантана вдохнула воздух полной грудью, прошлась по периметру площадки и положила с краю циновки, которые пригодятся ребяткам. Хотя бы чтобы упасть и отдышаться, обливаясь потом.

Тренировка по физической подготовке (навык - рукопашный бой) начнётся во вторник, 14 ноября. Приглашаются все желающие проверить свою подготовку.

Он слышал, как об этом мастере поговаривали, будто на её занятиях ученикам не приходится скучать. Они обязательно будут выкладываться на максимум, обливаясь семью потами, десять раз проклянут всё на свете и тридцать раз вспомнят эту тренировку в своём самом страшном сне. Артёму такой вариант подходил больше всех. Хоть он ни разу не был на тренировках у Сантаны Ривера, да и в последнее время не так усиленно занимался своей физподготовкой - он определённо будет на тренировке званным гостем.

И, как оказалось, его желание тренироваться было настолько сильным, что он пришёл на тренировку самым первым. Разве что раньше самого мастера не пришёл.

Кстати, сегодня он ради этого пробежал на тренировочной площадке гораздо меньше. Чтобы силы в основном ушли на тренировку, уж она-то принесёт ему больше пользы, он в этом не сомневался.

- Доброе утро, мастер!

В последнее время парень сам на себя был не похож. И нельзя было точно сказать, что на него повлияло так сильно, что он стал слишком часто выходить из своих любимых четырёх бетонных, что в корпусе появлялся почти всегда ближе к вечеру. То ли тот поход с Николаем его так встряхнул, то ли пьянка с ним же - он сам не знал. Но иллюзорные миры достаточно быстро были разрушены и парень словно ожил. Взгляд уже не блуждал "где-то там", а был вполне осмысленный - он словно заново родился. Его интересовало, что происходило именно снаружи, а не внутри, его внутренний мир словно ушёл на второй, если не на третий, план. Он определённо стал другим. А ещё у него прорезались прорицания. И он снова занялся своей подготовкой. Конечно, буратино из него был отличного качества, в воде не тонет, в огне не горит, и всё-таки, почему-то он пошёл на эту тренировку, никак повелеваемый открывшимся интуитивным чутьём.

Хотя, он попал на адского мастера; помнится, когда-то давным давно, она уже проводила групповую тренировку по рукопашке, и тогда-то он вступил в такую лужу, что до сих пор, бывало, вспоминал. Уже не так сильно переживал, скорее, совсем не переживал, но возможность вступить в ту же лужу дважды он никак не упускал. Хотя, здесь собрались ещё не все необходимые компоненты - например, тех же близнецов не было, да по факту вообще почти никого не было и он был если не первым, то вторым, кто сюда пришёл умирать. Хотя, глядя на мускулистого парня, который уже прочно обосновался на площадке, Курук решил бы, что ему смерть уж точно не грозит. Хотя, сейчас он не так чтобы сильно недолюбливал спортсменов, но чисто если рассуждать с точки зрения логики - под первым же упражнением, где требовалась гибкость, Курук сломается сразу же. Ладно, там, удары, перекаты - всё это ерунда. Кувырки, может, ещё. Голова покружится, да и что ей станется. В общем, чего лишний раз фантазировать, надо просто ждать начала тренировки.

- Добрый день.

У Доминики физическая подготовка была предметом странным, мерцающим в лучших традициях Винни-Пуха. Вроде она и есть, а вроде ее и фиг сыщешь, потому что француженка стабильно занимается чем-то другим, с физикой никак не связанным. Даже с рапирой упражняться давно и позорно забросила - а ведь именно эти упражнения выручали очень долго и даже до сих пор продолжали выручать. Например, очень неплохо спасали на последней всеобщей тренировке по боевому шесту.
Короче. Надо было тем или иным способом собирать себя из расплывшейся кляксы в нечто более-менее стойкое и имеющее форму. Лакруа вообще-то планировала взять рапиру и сперва пофехтовать с собственной тенью, потом качественно исколоть две-три макивары, а под занавес найти себе какого-нибудь живого и парирующего удары партнера, и с ним тоже поплясать на тренировочной площадке. В планы вмешивалось только то, что Доминика триумфально запланировала все это дело на раннее утро - а мастера все на то же раннее утро не менее триумфально запланировали всеобщую зарядку. Француженка недовольно запыхтела и сменила планы. Черт с вами, ладно, пусть для начала будет просто крайне усердная зарядка.
Доминика задним числом рассчитывала на то, что на площадке, как в последнее время часто бывало, соберется великолепный девичник, а там главное - упасть обессиленной тряпкой не первой, а хотя бы второй, и все, подвиг готов. Но не тут-то было. На площадке уже прописались два парня, и ведь наверняка, мрачно подумала Доминика, еще парочка успеет до начала занятия подтянуться. Утро резко перестало быть томным. Лакруа вздохнула и принялась мысленно убеждать себя, что надо скремниться и вытерпеть. Иные варианты здесь как-то не котировались.

Розмари считала себя достаточно физически крепкой для того, чтобы выдержать какую-нибудь бешеную гонку на выносливость — впрочем, это утверждение никогда было не лишним проверить. Лучшим из способов Розмари традиционно считала попадание под несущийся на полной скорости локомотив. Если выражаться менее образно — лучше всего было угодить на какую-нибудь тренировку, где учеников не жалеют ни на йоту, и там замерять, как скоро язык вывалится на плечо и обмотается вокруг колен. Британка очень надеялась, что ближайшая утренняя тренировка будет как раз из таких. По меньшей мере, новость о ней передавали по монастырю именно так — с лёгким придыханием и с ужасом в глазах.

Первым, что Розмари заметила на тренировочной площадке, были аккуратно сложенные возле плетня циновки. Британка окинула их взглядом, полным подозрения — очень было похоже на то, что циновки заготовлены специально для того, чтобы ученики с размаху падали вниз головой вперёд и отпечатывали на циновках полную карту лица. Розмари падать не планировала, но на заметку взяла. Учтиво поклонилась мастеру, потом вежливыми наклонами головы поприветствовала всех остальных учеников и принялась ждать начала занятия. Лица учеников почему-то наводили на мысль, что не одна только британка сегодня намеревалась стиснуть зубы и в любом плачевном состоянии, но дожить до конца тренировки в дееспособном виде. Этот общий порыв, безусловно, радовал. И позволял надеяться, что в случае чего можно будет ненадолго ухватиться за чужое плечо и выжить таким образом.

К своему стыду, Эйнар вовсе не уверен в том, что пришедшая ему в голову идея хоть сколько-нибудь хороша. Более того: вполне возможно, она даже глупа. Но желание испытать границы своих нынешних возможностей оказывается сильнее любых доводов голоса разума. И даже заглушает неизменно звучащий паранойей голос истерики, назойливо уверяющий, что с позвоночником может снова случиться беда от любого неловкого движения.
А что, а вдруг, почему бы и нет, никто же не проверял, а неловких движений наверняка будет масса, когда ты видишь немногим лучше крота.

В свете всего этого — Эйнару отчаянно требуется понять, что он ещё может и может ли ещё хоть что-нибудь. Здесь даже очередной разбитый в мелкое крошево позвонок станет доходчивым и внятным ответом.
Больше, чем угроза покалечиться по второму кругу, юношу напрягает лишь мысль о том, что на площадке может оказаться кто-нибудь знакомый. Кто-то, кто в курсе всех этих проблем и кто достаточно нескромен для того, чтобы начать задавать вопросы и пояснять за детали громко и вслух. К примеру, Ирина — она как раз всё это может. Пока что Эйнару везёт, копны рыжих волос он не видит ни на площадке, ни на горизонте, но всё равно продолжает оглядываться по сторонам и ждать худшего.
И юноша как-то совершенно забывает о том, что если так усердно ждать, можно запросто дождаться.

За всеми этими заботами вопрос о том, как будет переноситься физическая усталость, Эспеланд даже не рассматривает. Просто-напросто забывает про него. Ему и без того проблемы отлично грузят мозг, причём в глазах Эйнара эти проблемы выглядят куда более серьёзными.

Дин решил, что такое занятие пропускать нельзя, и поэтому поспешил на тренировочную площадку. Он считал, что неплохо владел рукопашным боем на фоне многих других учеников, поэтому не боялся обещанных страшно сложных нагрузок, но на всякий случай размялся перед тем, как приходить. На площадке он оказался далеко не первым, значит, тренировка должна была стать интересной. Дин приветствовал сифу Риверу вежливым поклоном и остался не очень далеко от неё, чтобы в начале тренировки оказаться в первых рядах и не высматривать задания между чужих голов и плеч.

На нем была обычная тренировочная форма ученика монастыря, хотя далеко не все носили здесь такие формы, многим было удобнее в их собственной одежде. Дин же считал, что, как сын старших мастеров, он должен был строже соблюдать традиции.

В последнее время он тренировался больше, чем обычно, потому что в очередной раз решил, что пора уже чего-то добиться, а то он приближался к тому возрасту, в котором отец уже восстанавливал Линь Ян Шо, при этом даже не получил звание младшего мастера.

Юншэн знал, что сифу Ривера работала в Пекине с Чуном сяншеном, и он уже решил, что должен оставить о себе хорошее впечатление, потому что в том стане ему могли пригодиться союзники. Все-таки не вечно же скрывать их с Янлин отношения. И даже сложность тренировки его не пугала, он в кои то веки был готов всерьез работать. Чего только ни сделаешь, чтобы не нарваться на Чуна сяншена, который, возможно, и не подозревал о его, Юншэна, существовании.

На площадке он оказался следом за Ху Дином. Лю-младший тоже был в форме монастыря. Он вежливо поклонился сифу Ривере и отошел в сторону, чтобы размяться, пока не началось занятие. Учеников собиралось довольно много. Если грамотно затеряться среди них, можно скрыть собственные ошибки, хоть Юншэн и рассчитывал, что обойдется без них. Он уже более-менее осваивался с рукопашным боем и был неплохо подготовлен физически.

На площадке только было довольно жарко, как всегда летом, и вряд ли во время занятия физической подготовкой станет прохладнее. Это огорчало, но не настолько, чтобы отказаться от участия в занятии.

Сонгцэн старался ходить на все занятия, на которые мог попасть, потому что в монастыре учили не так, как в кланах, а знания не бывали лишними. Он спешил, чтобы не опоздать, и все равно пришел далеко не в числе первых учеников. Принц кобр поклонился мастеру, затем кивнул Юншэну, которого не ожидал здесь встретить. Его друг стал подозрительно много заниматься, хотя всегда отличался ленью. И день был жарким, когда тот предпочитал сидеть где-нибудь в тени и не попадаться на глаза мастерам. Сонгцэн не был любопытен, но в этот раз решил, что друга стоило расспросить подробнее после занятия, если у того останутся силы. В себе принц кобр не сомневался.

Сонгцэн размялся заранее, и сейчас стал просто дожидаться начала занятия. Ему было интересно, почему многие говорили о то, что занятие будет очень сложным. Он не знал, как тренировала сифу Ривера, но говорили, что она работала в Пекине на серьезных людей и многим могла бы дать фору в рукопашном бою и владении боевым хлыстом.

В этот раз мастер приехала одна, иначе наверняка на занятии был бы хотя бы её муж, который иногда бывал здесь, и Сонгцэн видел его на праздниках монастыря. Впрочем, принц кобр быстро отогнал эти мысли, считая, что здесь любопытство было излишним.

Ирина была из тех людей, которые угрозы воспринимают как вызовы и которых предупреждения только провоцируют. Говорите, загоняете до полусмерти? Да я вас сама щас загоняю до полусмерти! И буду бегать вокруг на руках, пока вы тут мучаетесь старческой одышкой. В общем, предупреждениям рыжая не вняла, угрозы пропустила мимо ушей и до сих пор не верила в то, что её одной только хорошей утренней разминкой могут раскидать на отдельные косточки. Враки это всё.
Собравшихся на площадке людей Ирина немедленно мысленно развалила на три группы - "так и думала", "пофиг" и "не поняла". В первую группу угодила белокурая британка - она до этого посещала все занятия по рукопашке с невменяемым упорством дятла Вуди, было бы странно её тут не увидеть - и Доминика, кто-нибудь из них с Эвой просто обязан был рано или поздно ломануться прокачивать рукопашку. Парней почти всех Рейн широким жестом сгребла во вторую группу, а вот в третью угодил Эйнар, непонятно что забывший на площадке. Выяснением этого вопроса рыжая немедленно и занялась - подобралась к юноше вплотную, дернула его за локоть и бесцеремонно поинтересовалась: - Пуся, а чо ты тут делаешь, а? Жить надоело? Ты разве не должен в лазарете зимовать?
Лично Ирина, если бы у неё в позвоночнике торчала посторонняя, но жизненно важная стальная фигня, от лазарета далеко бы не отходила. Чихнуть бы лишний раз боялась, чтобы ничо там ни в коем случае не отвалилось. А этот - видите ли, на физподготовку выперся. В глазах Ирины юноша отнюдь не был жирафом, чтобы ему могло быть в этом случае виднее.

Анне-Лизе традиционно скучно махать на утренних разминках руками и прочими ногами в одиночку. Девушке бы какое-нибудь общую сходку, чтобы с криками, воплями и улюлюканьем, и кто первый вывалит язык на плечо и упадет носом в пыль на манер тряпки. Вот это - звучит захватывающе. Это как раз то, о чем Саволайнен, конечно, не грезит по ночам, но в определенной степени мечтает. И всеобщая утренняя разминка под руководством Сантаны Риверы, кажется, обещает как раз нечто подобное.
В том, чтобы заниматься с самым горячим желанием и старанием, у Анны-Лизы проблем нет - когда ей в голову взбредет мысль, что осилить такое занятие непременно надо, и как следует там закрепится, Саволайнен способна если не на что угодно, то очень на многое. Осилить ранний подъем? Раз надо для дела, то запросто, пожалуйста. Анне-Лизе в последнее время ранний подъем требуется по разного рода делам так часто, что это уже ни с какого ракурса на подвиг не похоже, разве что какие-то героические крупицы остались. И на утреннюю разминку Анна-Лиза себя настраивает тоже не как на подвиг, а как на нечто более-менее обыденное, с чем стыдно не справиться.
И приятно, что на тренировочной площадке есть люди, которые это убеждение наверняка разделят.
Первой Анна-Лиза замечает рыжую Ирину - а больше ей никого для счастья и не надо. Рыжую вполне можно подначивать и на что-нибудь там разводить, да хотя бы на "слабо" брать вплоть до самого конца тренировки. Это отличная заявка на хорошее настроение от начала и до конца, даже если в ходе тренировки с девушки семь потов сойдет вместе со шкурой. Анна-Лиза улыбается всем присутствующим и выжидающе скрещивает руки на груди - ждет, когда начнется главное действие.

Джошуа присутствует на тренировках – да и вообще где бы то ни было – так редко, что можно с успехом сказать, что юноши в монастыре почти и нет. Возможно, это отчасти связано с тем, что Джош не закреплён ни за кем из мастеров, и гонять молодого человека на учёбу в принудительном порядке некому. Тут всё зависит только от совести самого Джошуа. И сегодня как раз тот день, когда совесть просыпается и начинает требовать удовлетворения. В виде любого, первого попавшегося занятия, лишь бы было занятие.
Джош порой сам изумляется тому, какой исключительной везучестью он иногда отличается. В этот раз везучесть как раз такая, в высшей степени исключительная. Несмотря на всё разнообразие преподаваемых в монастыре дисциплин, Джошуа со своей совестью попадает не куда-то там, а на относительно безобидную тренировку по общей физической подготовке. То есть, может, его там и наобижают выше крыши сложными заданиями, конечно, но хотя бы ничего специфического в этой тренировке нет. Для неё не требуется никаких особых талантов – а как раз за свои особые таланты британец поручиться и не в состоянии, вполне может статься, их и нет вовсе. Просто тренировка на простую физуху выглядит лучшим из доступных вариантов, как раз к нему-то юноша с филигранной почти точностью и просыпается со своим желанием засветиться наконец на учёбе.
Со всей очевидностью мысль такого же или сходного характера приходит в голову не одному только Джошуа. Людей на тренировочной площадке уже полно, разного пола и возраста, к этой разношерстной группе очень легко аккуратно присоединиться – что Джош и делает. Теперь остаётся только как следует отработать занятие, и долг чести перед совестью будет выполнен.

Ломэхонгва очень долго думает, хочет ли она пойти на это занятие или всё же не хочет. С одной стороны, ей ужасно интересно быть вместе со взрослыми учениками и стараться от них не отставать. А с другой стороны – девочка за ними катастрофически не успевает. И это очень сильно видно. Ломэхонгве приходится всё делать едва ли не как попало, как получается, лишь бы делать хоть как-нибудь, и от идеала это далеко.
Но в конце концов девочка решает, что ждать, когда она вырастет и станет полноценно равна взрослым ученикам, будет слишком долго. Лучше уж делать не идеально, зато прямо сейчас.

По монастырю Ломэхонгва уже вроде бы и ходит нормально, как все люди ходят, обходясь без диких петель, которые по незнанию закладывала поначалу – но, задумавшись на бегу, ухитряется несколько раз повернуть не там, где требовалось, и в итоге выходит к тренировочной площадке почему-то с той стороны, где растет густой кустарник. Площадка огромная, времени оббегать её по кругу нет, поэтому Ломэхонгва ломится через кусты насквозь, с отчаянным хрустом. Это занимает сильно больше времени, чем хотелось, но всё же преодолеть препятствие получается, то напролом, то ползком. Девочка вываливается по другую сторону кустов вся исцарапанная, невозмутимо подлезает под плетень и присоединяется к остальным ученикам. Ломэхонгва давно уже привыкла делать такое спокойное лицо, как будто это не она только что сделала какую-то дичь. Или как будто это и не дичь была вовсе. В первое время на новом месте без этого ценного умения вообще никуда.