Общая лекция по лечению ран

- При болевом шоке может произойти остановка сердца, - сказала Шэн, подтвердив версии и Маркуса, и Сонгцэна. - Поэтому, если боль не удается или некогда снять, следим за зоной Анахаты, в которой тут же проявится начало болевого шока. Если сердечная чакра начинает меркнуть, бросаем все и восстанавливаем эту зону энергией зеленого цвета. Но девушки тоже правы. От сильной боли раненый может дергаться и мешать, а ша-ци может сбивать при попытке увидеть повреждения на уровне ауры. Более того, если раненых несколько, помогают первым обычно тому, кто громче всех кричит, потому что иначе он мешает врачам и другим пациентам.

Это было не очень справедливо, но эффективно в условиях, когда нужно было оказать помощь сразу нескольким людям. Существовали принципы сортировки раненых, но иногда стоило сделать скидку именно на такие крики.

- Напоследок расскажу ещё об одной опасности, которая связана с ранами, это – сепсис, заражение крови. Справиться с ним могут только очень опытные врачеватели, обычно старшие мастера, не допустить его может любой ученик, если грамотно и вовремя обеззаразит рану. При сепсисе вся аура наполняется бурой энергией, страдают области печени (Манипура), селезенки (Манипура и Сватхистхана) и почек (Сватхистхана). Чтобы избежать сепсиса, из раны нужно удалять бурую энергию ша-ци, пока заражение не попало в кровь. Открытые раны нужно закрывать стерильными повязками и обрабатывать, даже новичок сможет справиться с тем, чтобы направить на небольшую рану фиолетовую энергию. На этом на сегодня все, у вас есть вопросы?

Про огнестрельные раны можно было слушать бесконечно, а Тео повидал их столько, что мог бы ездить по миру с семинарами и рассказывать всем и каждому о том, как их лечить. Поэтому он не вмешивался в лекцию (в кои-то веки, на радость некоторым присутствующим) Бо-джи, а многозначительно молчал и слушал эту часть, но мысли его то и дело нет и нет, но съезжали на его собственные размышления. В частности рука норовила потянуться к старому шраму на груди, под которым была ничем не заполненная пустота от раскуроченной пулей и впоследствии удаленной части легкого. Жить ему это совершенно не мешало, как и курить в том же объеме, что и раньше, но водить пальцами по шраму стало еще одной привычкой. Тай вот бровь трет левую, когда думает, а Тео теперь шрам поглаживает.

На словах о сепсисе Тео вынырнул из своих мыслей и вернулся к делам насущным, потому что с этим не сталкивался, но суть общую примерно знал. Вообще, у него было чисто интуитивное использование врачевания до момента, как ему нужно было восстанавливать сдавленный позвоночник, после чего Тео наконец-то догадался, что на одной интуиции далеко не уедешь. Хватит крутить велосипед, пора учить теорию и пересаживаться на танк.

Вопросов у него не было, по-крайней мере из тех, что он бы стал задавать при таком количестве народа. В целом, он был доволен, что поприсутствовал, освежил память и посмотрел на людей, а то в последнее время совсем выпал из жизни в монастыре.

К концу занятия Яшви начала понимать, что не знает практически ничего, и о таком явлении, как сепсис, слышит вообще впервые в жизни. Это было что-то тоже из разряда для опытных врачевателей, к которым она ну никак не относилась, и от нее требовалось только слушать и внимать, стараясь при этом ничего не перепутать. Определенно, посетить лекцию сразу по лечению, а не по основам, было не очень хорошее идеей, и стоило начинать с самого нуля, желательно с занятия для тех, кто еще при этом и плохо понимает путунхуа, но Яшви понимала, что ради нее никто здесь не будет делать послаблений, чтобы только ей было удобно. Присутствуя на групповых, она быстрее выучит китайский язык, все еще непривычный ей, и окончательно втянется в жизнь в монастыре.

Она подумала, что вопросов у нее скопилось слишком много, чтобы это выглядело нормальным, и все эти вопросы нужно было кому-то задать. Яшви подумала, что тетушка Весна наверняка не откажется рассказать ей подробнее за каким-нибудь дежурством в лазарете, когда по душе приходится любое занятие, лишь бы скоротать это время за полезным делом. И начать нужно будет с самого простого, с того, какие бывают чакры, какого они цвета и как работают так, чтобы этим всем можно было еще и как-то управлять, чтобы не навредить.

Инга тихо хмыкнула, узнав, кому помогают в первую очередь и по каким таким причинам. Подумаешь, мешает. Стукни по темечку или тряпкой какой-нибудь рот заткни - делов-то. Но нет, это ведь не этично, а они тут все врачеватели. Клятву Гиппократа они дают или нет, вот интересно. А то тут каждому достаточно немного с энергиями напутать и пойми потом, специально это все, от страха или просто по неопытности.

А потом речь пошла про сепсис. И в очередной раз Инге пришлось сидеть с умным видом, запоминая что-то про фиолетовую энергию, с которой и новичок-то справится. Последние надежды на то, что тут расскажут хоть немного о лечении без помощи магии, канули в лету. По сути, единственное, что Инга теперь сможет сделать после лекции, если возникнет необходимость, - это полить зеленку на царапину, промыть водой какой-нибудь мелкий ожог и позвать врачевателя, когда будет видно, что все - хана.

Занятие подошло к концу, и Инга предпочла обойтись без вопросов. Только подумала, что в нынешний момент изучать ещё и врачевание - не лучшая идея. По правде, девочке в принципе не нравилась идея когда-нибудь тратить дни на то, чтобы запомнить, где какую энергию применять, хоть это и могло пригодится. Так что Инга предпочла оставить эти мысли, напомнив себе, что в монастыре и так врачевателей хватает, что ей здесь ничего и не грозит, кроме незначительных травм во время тренировок, что ей ещё с магией земли разбираться. Да и способность к превращениям надолго забрасывать не стоило. Тем более, когда она знатно так влияет на характер.

Значит, он оказался прав, сказав, что от боли можно "отбросить коньки". Он снова прислонил руку к когда-то раненому плечу и на несколько секунд прикрыл глаза. А потом он услышал слово "сепсис" и хмыкнул. Ему казалось, что сейчас в мире творится что-то не то. То ли люди стали более приспособленными, то ли вся эта зараза, что заражает кровь, стала исчезать, но он не слышал, чтобы от сепсиса умирали в последние годы. Даже когда было землетрясение в Индонезии, или когда проносятся торнадо над Техасом, или, что ещё хуже, на войне. Вот он сам участвовал в перестрелке, был ранен в руку, но за помощью здешних врачевателей не обращался. У него сепсиса не было. Ему просто наложили повязку на руку, и на следующий день он спустился в деревню и купил себе стерильные бинты. И сам себя перевязывал. Благо, рана была пустяковой - она только слегка задела кожу. Сепсис, как ему казалось, больше появлялся давно, когда не было стерильных бинтов, да и вообще бинтов.

Нет, исключать такой возможности подхватить заражение крови нельзя, поэтому он внимательно выслушал всё, что было сказано по этому вопросу. Только сказано очень мало. Лечить нужно фиолетовой энергией, которая обеззараживает. Короче, надо носить с собой стерильные бинты. И всё, больше ничего.

На этом лекция была закончена, и Маркус, посмотрев на Настю, встал с циновки и поклонился мастеру. Потом протянул девушке руку, помогая ей полняться, и покинул лазарет.

У Дина не было вопросов, он был рад, что лекция подошла к концу, потому что чувствовал, что не сможет усвоить больше информации, чем уже услышал. Сифу Бо была сильным и опытным врачевателем, она многое знала и могла рассказать, но она была из тех дисциплинированных мастеров, кто будет догонять и учить, пока не усвоишь то, что она пытается тебе донести.

Дин промолчал. Он надеялся, что вопросов не будет и у других учеников. И еще больше надеялся, что ему в жизни не придется сталкиваться с лечением сложных ран. Он боялся, что его знаний не хватит, и что пока он скорее навредит, чем поможет, если речь будет идти о действительно серьезном повреждении, еще и с риском развития сепсиса.

До него доходили слухи, что когда сифу Бо была тяжело ранена, в Линь Ян Шо не было лекарей, способных ей помочь. Сейчас он подумал, что речь могла идти именно о сепсисе, и именно поэтому старший мастер решила об этом рассказать отдельно.

У Сонгцэна не было вопросов, но он считал, что если будет молчать слишком много, ему могло влететь от матери за недостаточную внимательность на занятии. И поэтому он силился придумать, что бы спросить, чтобы не отнимать у других слишком много времени, и в то же время проявить достойное рвение. Но фантазии не хватало. Информации было очень много, и любой дополнительный вопрос мог увести в такие дебри, что вместо полезных знаний в голове окажется каша.

В итоге Сонгцэн счел нужным промолчать, потупив взгляд. Но затем он подумал, что добился уже достаточного уважения в клане, чтобы не оборачиваться на мать всякий раз, боясь нарваться на её неодобрение. Он знал, что она, как и его отец, обладали талантом и огромными знаниями. Что ему было чему у них учиться. Но он имел право идти своим путем, пока этот путь отражал то, во что верил он сам. Он был для этого достаточно взрослым.

Сонгцэн поднял глаза и посмотрел на мать. Он не стал задавать ей никакие вопросы. Их не было, было бы глупо их выдумывать, чтобы показать свое усердие. Он уже не был учеником, он был воином клана, имевшим право носить оружие. Благодарным за те знания, что сегодня получил.

Юэмин старательно записывала все, что говорила сифу Бо. Про зону Анахаты, про помощь тем раненым, кто громче кричит, и про то, как избежать заражения крови. Это был огромный пласт новой для неё информации. Но она не хотела задавать вопросы сифу Бо. Лучше было потом расспросить Тео.

Беловолосая наставница внушала Юэмин какой-то страх. Она слышала, что эта женщина была опытным воином, что она гоняла всех мастеров, что тяжелее её рёки был только её характер. Не разрушайте мои нервные клетки, в них живут мои нервные тигры. Юэмин уважала её за это, она считала, что женщине сложно добиться такого авторитета. Намного сложнее, чем мужчине. Но в то же время не хотела пока близко знакомиться с сифу Бо, предпочитая держаться на расстоянии.

Юэмин взглянула на Тео, который тоже промолчал, и закрыла свой блокнот, который планировала вечером перечитать, чтобы освежить в памяти новые знания.