Поляна для пикника

Эстер немного стеснялась, отыскивая на поляне Эйнара, потому что волновалась, что ее подарок ему не придется по душе. Она никогда с ним не общалась, зато его немного знала Дарсия, а она порасспрашивала о нем своего молодого человека, Стефано, который жил с Эйнаром в одной комнате. Таким образом, Эстер выяснила две важные вещи - Эйнар любит рисовать, и у него не очень хорошее зрение, но если со вторым Эстер ничего не могла сделать, как только вид, что об этом она не догадывается, чтобы Эйнар не чувствовал проявления жалости к себе со стороны окружающих, то вот на первом можно было сыграть. Разве что сама Эстер не очень хорошо рисовала, и поэтому мало разбиралась в этом виде искусства. Зато ей повезло, что она почти перед самым Рождеством вернулась из родного дома, где приставала ко всем и каждому с вопросами о том, что будет лучше подарить, и комплексным разумом со старшими братьями сошлась на небольшом наборе для каллиграфии из трех кистей, сухой туши, и всего того, что обычно содержится в таких наборах - камне для растирки, держателе и чернильнице. И все это было в футляре, обшитом зеленым шелком. Набор Эстер купила в Пекине на обратном пути в монастырь.
- Эйнар? - позвала девушка, когда, наконец, отыскала его на поляне и приблизилась настолько, чтобы можно было вручить ему подарок. - Эйнар, это тебе! Счастливого Рождества!
Она любила Рождество и любила дарить подарки, но всегда неизбежно волновалась о том, правильно ли она выбрала то, что может понравиться человеку, или ужасно не угадала, и подарок примут только из вежливости, но на самом деле он окажется бесполезен и не нужен. И поэтому она не уходила, чтобы дождаться реакции юноши на подарок, да и ей просто некуда было пока больше идти, хотя она и видела, что можно подойти к Санте, чтобы получить какой-то милый сувенир из его необъятного мешка. Сифу Урс выглядел очень колоритно в этой шапочке и повозке, запряженной яками, а не оленями, но все равно это было здорово и весело.

- Привет, Маркус! И тебя с Йолем! - улыбнулась ответ Сигрун. - Я Сигрун. В монастыре недавно совсем, и сразу на праздник попала...

Сигрун прищурилась, рассматривая праздничную толпу вокруг.

- Ладно, пойду дальше искать Николаса... Я печеньки пекла, - Сигрун кивнула головой в сторону угощения. Наслаждайся...

И она побрела по поляне дальше.

Вообще-то делать подарок для совсем незнакомого человека весьма сложно. Книжку дарить - ну, во-первых, кто знает, что этот Ник любит, а во-вторых, может, у него такая уже есть? Шарфик связать? Не успела, да и глупо как-то. Так что над подарком для Таинственного и, вероятно, Прекрасного незнакомца пришлось поломать голову.
В конце концов, Сигрун выудила из рюкзака купленную в Лхасе неизвестно зачем, ещё не распакованную игру "Свинтус".

"Наверное, - подумала Сигрун, возвращаясь душой на поляну, - я получила послание из будущего, что может пригодиться... Все любят настолки".

Инга до сих пор не могла сказать, что же вдруг сподвигло ее принять участие в этом безобразии с новогодним слоном, но факт оставался фактом. Девочке эта игра всегда казалась глупостью несусветной. Какой толк дарить подарок едва знакомому, а то и вовсе незнакомому человеку? Ты ведь ничего о нем не знаешь. Значит, принесешь что-то наугад. Наверняка очень глупое и бесполезное. И все-таки стало интересно. Да и, если уж совсем честно, оставаться совершенно одной, в стороне от праздника, было не очень приятно.

В конечном итоге Инга, хоть и с заметным опозданием, пришла на поляну. Праздник был в самом разгаре. Девочка огляделась по сторонам, выискивая нужного человека, и в этот самый момент ее поиски прервали. Этого юношу она, кажется, видела на каком-то из занятий, но имени его не знала. Однако врученный ей платок приняла, даже выдавила из себя улыбку и совершенно искренне поблагодарила.

А вот Стефано, которого Инга и должна была поздравить, в пределах видимости не наблюдалось. Равнодушно пожав плечами, девочка налила себе горячего чаю и встала подальше от остальных присутствующих. Все же шумные толпы ее меньше раздражать не стали. Но и уйти, не разобравшись с этим дурацким слоном, она не могла. Оставалось смириться и поспешно постигать дзен в попытках не придушить кого-нибудь особо громкого.

- Совсем не актуальный, если честно, - призналась Настя, наблюдая за копошением Кимико. - Ну, точнее, у православных Рождество 7 января. В этот день мы с семьей и праздновали. А так, перед Новым годом его справлять, непривычно как-то.

Маркус, видимо, тоже участвовал в Новогоднем слоне, потому что отправился кого-то искать с подарком в руках. Логика, конечно, у Насти была железная, но ведь работала же. Ну, чаще всего. Сама Настя ждать реакции Джуна на подарок не стала: уже краем уха услышала благодарность и порадовалась, что с подарком, если судить по реакции парня, она все-таки не прогадала. Вместо этого тут же побежала к мешку с подарками. Ну и что, что ей уже за восемнадцать перевалило? В душе-то она еще ребенок, жаждущий чуда.

Какое-то время покопавшись в мешке, Настя выудила коробку конфет (шоколадных!) и поспешно закрыла рот ладонью, чтобы визгом не распугать окружающих. И ладно взрослые, но тут ведь где-то и Кимико бродит, с которой они только-только стали налаживать контакт. Одна из конфет тут же была проглочена, и Настя отправилась искать кого-нибудь более-менее знакомого. Не одной же конфеты в Рождество поедать.

Парочка конфет честно досталась девочке, недавно раздававшей печенье.
- Ответная любезность, - улыбнулась Настя и продолжила поиски.
Где-то неподалеку мелькнула знакомая макушка, и девушка радостно кинулась к Яреци, поспешно ее обнимая.
- С Рождеством!

Эсти немедленно вспыхнула до корней своих рыжих волос, осознав, что к ней-то, в отличие от ее панибратского отношения, обращаются со всей вежливостью, да и сейчас, когда она смогла повнимательнее рассмотреть Эйнара, поняла, что он старше, не как Тео, конечно, моложе его, но все равно, старше самой Эстер. А ведь у нее всегда было это правило - к старшим, если они сами не просят иного, обращаться только на "Вы". И как она могла так ошибиться?!
Сейчас ее желание остаться и посмотреть, как Эйнар оценит ее сюрприз, завернутый в подарочную упаковку, куда-то стремительно испарилось, потому что ей неловко, после такой допущенной ею оплошности, но робкие семенящие шаги, которые призваны были унести Эстер куда-нибудь подальше, желательно в самый темный и неосвещенный уголок этой поляны, где она могла бы спокойно умереть от стыда, прервались просьбой юноши. Эстер замерла на месте, подчиняясь буквально магически подействовавшим на нее словам про ответный подарок.
- Для меня? - довольно неуклюже повторяет Эстер следом за юношей и с ее губ чуть было не срываются виноватые слова отчаяния "Но я ничего не приготовила Вам в ответ!", которые девушка ловит в самый последний момент, потому что вот он, ее подарок, в его руках. А потом она увидела кулон с ракушкой, такой гладкой, крупной, с красивым перламутровым цветом, что это сразу напоминает ей о родном Сент-Айвсе, из которого она уехала совсем недавно, но по которому все равно скучала, особенно по морскому побережью, камни которого были все сплошь усыпаны раковинами. Не такими, конечно, таких она там никогда не видела, но в этой раковине наверняка тоже слышно море, что девушка и торопится проверить, аккуратно беря кулон и прикладывая его к уху, а потом улыбаясь знакомым звукам.
- Шумит, - с довольной улыбкой сообщила она юноше и даже забыла уже о том, что еще несколько секунд назад хотела закопаться в какой-нибудь сугроб так, чтобы не нашли. - Спасибо! Значит, это Вы - мой тайный Санта?

Сонгцэн обернулся к светловолосой девушке, которая подошла его поздравлять. Он с трудом вспомнил её имя - Констанция. Сонгцэн ей вежливо поклонился и улыбнулся. Он взял два свертка с подноса и открыл подарок, чтобы его сразу рассмотреть, как того требовал этикет. Это был дракон в бутылке, очень изящный и интересно сделанный.

- Спасибо, и тебя с Новым годом и Рождеством. Очень красивый дракон, он будет стоять в моей комнате, - сказал Сонгцэн.

В монастыре он жил в доме родителей, и его комната была обставлена довольно аскетично, в отличие от его покоев в клане в Покхаре. Но Сонгцэну больше нравилось именно в Линь Ян Шо, и он считал, что подарок Констанции будет уместен на подоконнике в его комнате в монастыре.

На поляну пришла Яшви, и Сонгцэн с ней поздоровался. Он был рад, что девушка все активнее участвовала в жизни монастыря, потому что этому месту предстояло стать её основным домом.

Весна увидела, что к ней направляется Яреци. Знахарка тепло улыбнулась девушке и приняла от неё подарок, который сразу посмотрела. Это были четки из красивого нефрита. Хороший камень, наполненный энергией Анахаты.

- Спасибо, Яреци, и тебя с Рождеством, - ответила Весна. - Это замечательные четки, и я очень люблю работать с помощью камней. Пусть у тебя и твоей дочери все будет хорошо, удачи вам в будущем году, - знахарка снова улыбнулась.

Сейчас в жизни Яреци был непростой период: у неё был маленький ребенок, а это - большая ответственность и вечное чувство, что тебя загнали в угол. Потом со временем станет легче. Дети вырастают, за них продолжаешь беспокоиться, но можно хотя бы не смотреть, не залезет ли он на плиту. Да и окружающие будут меньше учить жизни и спрашивать об успехах ребенка.

Весна считала, что возможность дать жизнь - это чудо, на которое способна женщина, но общество относилось к этому чуду так, что после рождения ребенка женщина становилась особенно уязвимой. И даже её партнер редко в полной мере понимал, какую ответственность теперь должен нести. И Шэн искренне желала Яреци удачи и сил в этот сложный для неё период жизни.

Эстер, кажется, уже и собирается уйти, но просьба Эйнара каким-то чудом всё же задерживает её рядом, и юноша получает возможность вложить кулон в её тонкую ладонь. Зрячим глазом он напряжённо ловит выражение лица девушки, стараясь понять, угодил ей подарок или нет. И ему вроде бы кажется, что скорее угодил — а потом Эстер бесконечно милым жестом подносит раковину к уху, и с улыбкой нежно сообщает, что слышит, как раковина шумит отголосками моря, и Эйнар улыбается в ответ. Светлый восторг девушки ничуть на похож на наигранную вежливость, и Эспеланд позволяет себе заключить, что кулон действительно пришёлся ей по душе.

— Вам нравится? Я рад, — зачем-то произносит вслух Эйнар очевидное. У него, наверное, и так на лице написано, что плавный изгиб улыбки Эстер его совершенно завораживает. И с оглушительной силой тянет соврать, заявить, да, я твой тайный Санта, жребий указал нам друг на друга, не кажется ли тебе, что это знак, но Эйнар сдерживает и свой язык, и рвущуюся с него чушь. Вместо этого он честно признаётся: — Что вы, нет. Я бы очень хотел — но эта честь выпала кому-то другому, — в разговоре Эйнар и самому себе кажется тяжёлым, неповоротливым, душным. Так с девушкой не объясняются.
И уж тем более, не забывают про её подарок, который она наверняка сочиняла с большим старанием.

Едва сообразив, что подарок Эстер у него в руках повис праздным грузом, Эйнар спешит исправиться. Он снимает слой обёрточной бумаги, чуть путаясь в её шуршащей глянцевой яркости, и обнаруживает внутри зелёный футляр, а в нём — Эспеланд опознаёт это как набор для рисования тушью, и его ошеломляет точность этого подарка. Контрастная, отточенная резкость чёрной туши на белой бумаге, это сейчас будет именно то, что доктор прописал. Эйнар бережно закрывает футляр и со всей искренностью говорит: — Большое спасибо, Эстер! Это замечательный подарок.
Он сам осознаёт, что он, должно быть, смешон в своих попытках зацепиться за пространство рядом с Эстер — ну куда он лезет, слепое создание, зачем он сдался красивой юной девушке — но искушение поверить, что рождественское чудо продлится ещё немного, слишком сильно, и Эйнар предлагает: — Эстер, вы ещё не посещали мешок с подарками от нашего Санта-Клауса? Если нет, то мы могли бы пройтись к нему вместе, — и, ясное дело, для Эйнара в этом предложении важен и заставляет ждать ответа, затаив дыхание, ни разу не подарок из всеобщего рождественского мешка.

Сигрун внимательно приглядывались к незнакомым людям , которые должны на ближайшее время стать для нее друзьями, и соучениками. Красивая бабушка с совершенно седыми прядями - должно быть, учитель. Милая рыжуха, а рядом с нею среднего роста молодой человек с ассиметричными бровями. На них (на брови, то есть - это же как глаза разного цвета) Сигрун загляделась.

В конце концов, ей ткнули в Николаса пальцем: да вот же он, тупица, и девушка с целеустремленностью самонаводящейся торпеды направилась к нему.

- Эй, привет, Николас! - произнесла она, приблизившись. - Я Сигрун. Я сегодня твой Санта.
Она запустила рука в карман своей куртки и вытащила небольшую коробку с тремя колоритными свинами за карточным столом, в прозрачной пленке.
- Веселого Йоля! - продолжала она. - Уверена, у тебя есть с кем поиграть. Смотри, всегда выигрывай!

Время текло себе медленно, как патока, а людей меньше не становилось. Ну вот совсем. А Стефано, которому хотелось уже поскорее вручить подарок и свалить к себе в комнату, в тишину и тепло, все не было. Просто издевательство какое-то! Как будто специально. Вот весело Инге будет, если парень так и не придет. И окажется, что зря она несколько часов к ряду морозилась, ага.

Инга перепробовала все имеющиеся угощения, а чай в ее чашке закончился уже в третий раз. Пальцы постепенно теряли чувствительность, становилось все шумнее, но уйти, не отдав подарок, девочка уже не могла. Да она же саму себя уважать перестанет, если так просто сдастся. Пусть даже в такой мелочи. Стоило бы, наверное, подойти и завязать с кем-нибудь разговор, но никого знакомого она поблизости не видела. Не то, чтобы она многих в монастыре знала в принципе. Не тянуло ее с кем-то общаться, и вот итог: стоит одна в сторонке, попивает чай и предельно внимательно разглядывает ближайший стол, словно это самое интересное и удивительное, что только можно увидеть в мире, и этот невероятный феномен непременно нужно изучить. Может, и работу научную написать. Нужно же как-то на жизнь зарабатывать. Так почему бы и не писательством, в самом деле?

Увлекшись мыслью о том, что ему нужно дарить подарок Катаре, Тору на какой-то момент упустил, что кто-то будет поздравлять с Рождеством его самого, так что даже успел удивиться, когда к нему подошел Ши Ньяо, с которым он толком никогда и не общался. Но уже первые слова весьма уважаемого им мастера, чей высокий уровень владения китайским мечом Цзянь он мог оценить на одном из праздничных выступлений, помогли сформировать в его голове целостную картину и верно отреагировать на происходящее.

- А для меня честь принимать этот подарок от вас, - Тору глубоко поклонился в ответ. - Поздравляю вас с Рождеством.

В отличие от него самого мастер Ши Ньяо подошел к вопросу подготовки подарка со всей возможной серьезностью. И Тору был ему искренне благодарен за внимание и вложенный труд. Он уже примерно представлял, куда в их доме можно повесить полученные в подарок плакаты с надписями и не сомневался, что Яреци, которая в основном и занималась созданием домашнего уюта, поддержит его идею.

К праздничной церемонии обмена подарками Матвей подходит со свойственной ему небрежностью. Конечно, количество затраченных усилий вполне могло бы быть иным, распорядись жребий по-другому – но жребий жесток как демон, и Матвею выпадает поздравлять совершенно незнакомую ему девицу, практически только что свежеприбывшую в монастырь, свежее не придумаешь. Тут узнавай не узнавай, один фиг трепыхаться уже некогда. Её даже ни с кем не обсудишь, эту Сигрун, потому что её ровно так же никто в монастыре не знает пока, ценную информацию доить попросту не из кого. Некоторое количество времени Матвей профукивает впустую, пока занимается тем, что озадаченно чешет репу, а потом решает махнуть на все рукой и, не мудрствуя лукаво, довериться интуиции. Там хоть есть на что надеяться.
Интуиция (вот даже не мозг ведь) подсказывает два равномерно тупых варианта: подарить что-нибудь эдакое, из ряда вон, чтобы шокировать девушку наглухо и тем самым слегка сгладить бесполезность подарка, или попытаться закидать количеством. Матвей заканчивает тем, что совершает нечто среднее, и с этим "средним" в итоге идёт сдаваться на поляну.
Отыскать Сигрун оказывается совсем легко. Черт её разберёт, как у неё это получается, но проглядеть её практически невозможно. Матвей подлавливает девушку примерно сразу после того, как она осчастливливает своим подарком своего клиента. Строго говорит: – Здорово. Счастливого Рождества, расти большой, не будь лапшой, – и протягивает Сигрун два небольших свертка. В одном спрятана курительная трубка из тыквы, в другом – индийский катар, нож со стремно вырезанной рукоятью. И то, и другое, на взгляд Матвея, дюже прикольная хрень, девушка как минимум посмотрит с любопытством. А то, глядишь, и применение найдёт, тогда вообще шикарно будет.

Отдав подарок, Сигрун ещё раз улыбнулась Нику и пошла дальше. Взяла погрызть какие-то вкусняшки, посмотрела огненное шоу - очень крутое, кстати, круче пои, которым. Сигрун чуть не пошла учиться, когда только-только приехала в Европу. Высокий качок такое проделывал с огнем, что Сигрун только повздыхала.

К Сигрун подошёл лохматый и худой парень. Он был похож на одного нарика, у которого Сигрун оказалась на вписке в Петербурге. Парень поздравил ее с рождеством и вручил подарок, даже два.

- Þakka, - поблагодарила она и с нетерпением принялась распаковывать подарки. - Ого! - Воскликнула она, вытащив на белый свет трубку. - прикольно! Ее и курить можно?
И Сигрун принялась за второй подарок.

В свертке оказался нож. Ну, такой, им можно бить как кулаком. Жуть Мордорская.

- Bölva...- проговорила Сигрун. - В Brawl Stars есть что-то похожее...

Сигрун посчитала этот подарок знаком поддержки: в игре "чем-то похожим" пользовался персонаж по имени Ворон, а ведь она сама тоже была вороном. В некотором роде.