По крайней мере, идея нашла свое воплощение

Когда Аделина с полной решимости душой швыряет себя на тренировку, ей это, как правило, сходит с рук безболезненно и без последствий. Тренировки в монастыре вообще редко заканчиваются печально у кого бы то ни было, и Рутцен полагает сея в полной безопасности.
И совершенно не думает о том, что, наверное, тренироваться нужно под присмотром мастеров. А не самовольничать, не делать вид, что она самый могущественный маг из всех когда-либо живших на этой земле и все такое прочее.
Телекинез – это та редкая способность, справляться с которой у Аделины выходит практически на "отлично". Хотя, конечно, она многим магам монастыря уступает в уверенной силе. Немка до сих пор помнит, как они а дежурстве разбирали завалы обгоревшего дома, и тогда весь ее телекинез был смешным и беспомощным перед лицом разрастающегося до урагана воздуха, беспрекословно подчиняющегося Стефано. Аделину до сих пор больно цепляет это воспоминание, и она понимает, к чему хочет стремиться, но воздух для нее – чужая стихия, он категорически не дается в руки. Девушке только и остается, что мучить телекинез, пытаясь и из него вырастить столь же мощную силу, и хвататься за любой повод для тренировки, и ей кажется, что дежурство в столовой – это самый что ни на есть тот повод.
Продукты из погреба Аделина все же вытаскивает по старинке, с помощью рук. Она помнит, что на живые растения и животных телекинез не действует, и задумывается о том, действует ли это на уже срезанные и собранные в погреб растения (вдруг они еще продолжают какое-то время жить?), и в итоге не рискует вообще. Довольно быстро выясняется, что идея сложнее, чем казалось изначально. Сосредоточившись на Аджне, Аделина легко может подхватить его взглядом, но вот для того, чтобы резать, ей не хватает умения – частое движение взад-вперед легко дается руке, но чакра в нем захлебывается. Хорошо, что перед ней просто овощи, с которыми справиться относительно легко. Немка может давить лезвием ножа вниз, а может прижатым к разделочной доске ножа медленно и размашисто водить взад-вперед. Этого с горем пополам хватает, чтобы нарезать овощи; все так же взглядом подхватив доску с нарезанными овощами, Аделина идет с ней к жаровне, чтобы обжарить овощи. И уже только там соображает, что под жаровней сперва нужно зажечь огонь. Снова ходить взад-вперед не хочется, и девушка, изо всех концентрируясь на том, чтобы держать доску ровно, не роняя ни ее, ни овощи с нее, взглядом пытается нашарить спички, чтобы притянуть их к себе.

На дежурства, связанный с готовкой, не слишком популярные из-за количества голодных ртов, которых следовало накормить, Ичиро нередко вызывался сам. Необходимость говорить в больших объемах его, как человека с детства привыкшего крутиться на кухне в закусочной, не пугала. Скорее наоборот, от самого процесса он старался получать максимум удовольствия, особенно если напарник или напарница отличались сговорчивым характером и не пытались всеми возможными способами ему мешать, что, к счастью, случалось очень редко.

Сегодня Ичиро немного задерживался, найдя себе незапланированное дело в оранжерее. Хотя этот факт его сильно не пугал, поскольку по дороге в столовую он уже успел придумать несколько вариантов простых и вкусных блюд, которые можно было приготовить в достаточно короткие сроки, на случай, если никто до него еще не успел приступить к готовке. Но, как оказался, работа в столовой уже была в самом разгаре. Причем происходящее Ичиро настолько удивило, что на какое-то время он даже завис, глядя на живущие своей жизнью предметы.

- О, оказывается так тоже можно? - наконец, нашелся юноша, а потом вспомнив о вежливости решил представиться. - Ичиро. Что мы планируем готовить?

Сначала он по привычке собирался начать с фамилии, но в последний момент себя остановил, поскольку в напарницы ему сегодня досталась девушка, по внешнему виду сильно не отличающаяся по возрасту от него самого, с которой, скорее всего, можно было не ударяться в формальности, не слишком любимые большинством обитателей монастыря.

Спички попадаются на глаза далеко не сразу. Кто-то безумно мудрый старательно запрятал их подальше от посторонних глаз, но Аделина, проявив некоторую настойчивость, все же их находит и тоже тянет к себе. У девушки немножко раскалывается голова – не болит, нет, но как будто пытается разъяться на две раздельные половинки, каждая из которых живет своей отдельной, самостоятельной жизнью и следит за своим предметом. Это ощущение для Аделины откровенно внове, и оно не кажется ей приятным, наоборот, тяжелым и утомительным, и за всем этим девушка совершенно не замечает, как к ней сзади подкрадывается второй дежурный.
Ладно, справедливости ради – не подкрадывается. Но и не топочет как слон, и этого с лихвой хватает, чтобы застать немку врасплох.
Аделина вздрагивает и оборачивается к обладателю голоса. Оборачивается всего на секунду и тут же вспоминает, что у нее на чакре подвешено два предмета, один из которых довольно увесистый и важный. Но уже поздно, потому что концентрация уже потеряна, и восстанавливай ее, не восстанавливай, а предметы летят на пол, и подхватить их на лету нет никакой возможности.
Девушка издает жалобный писк и бросается собирать с пола рассыпавшиеся овощи. Класть их в еду теперь, конечно, уже нельзя, но и разбросанными по полу оставлять тоже нечего, и Аделина торопливо хватает их с пола горстями, одновременно с этим покрываясь пунцовыми пятнами стыда. Очень хорошо себя зарекомендовала при встрече с мужчиной, очень – чем четче Аделина об этом думает, тем более пунцовым от стыда становится ее лицо, а рот раскрыть у нее и вовсе нет сил.

Знай Ичиро, что его достаточно мягкий голос окажет на девушку столь неожиданный эффект, он бы для начала немного пошумел, оповещая ее о своем присутствии. Но эта светлая идея пришла ему в голову слишком поздно, когда "дождь" из овощей уже успел "излиться" на пол, оставляя только разбираться с последствиями маленького кухонного бедствия.

- Да ничего страшного, - постарался сразу разрядить обстановку Ичиро, принявшись подбирать овощи с пола. - Со всеми бывает. Я как-то уронил поднос прямо перед клиентом, и это было намного печальнее. - Он не стал уточнять, что в то время ему еще только исполнилось десять, и к данному инциденту его привела излишняя инициативность, поскольку переживал он за все ничуть не меньше, чем сейчас девушка, чье смущение не заметил бы разве что слепой.

- Овощей будет немного меньше, но это не смертельно. В конце концов, я всегда смогу сбегать за новыми. - Ичиро встретился с девушкой взглядом и улыбнулся, чтобы она немного расслабилась и перестала переживать из-за ерунды. - А так зрелище с летающими предметами меня впечатлило. - За время жизни в монастыре ему уже приходилось сталкиваться со стихийной магией, но что-то подобное Ичиро видел впервые, испытывая легкое любопытство, но не решаясь заваливать вопросами обладательницу больших голубых глаз, с которой на всевозможных дежурствах пересекался впервые.

Вопреки страхам Аделины, ее позорная оплошность, кажется, вовсе не производит отталкивающего впечатления на ее дружелюбного напарника. Напротив, молодой человек тут же подключается к уборке, помогая Аделине собирать рассыпанные овощи и заставляя немку окончательно умирать от стыда. Сама набедокурила, а Ичиро втянула все это разгребать. Не поднимая глаз, девушка бормочет: – Спасибо, – и негромко представляется тоже: – Я-Аделина.
Только когда становится понятно, что убрать беспорядок у них получится быстро и катастрофа на самом деле – катастрофа в немножко меньшей степени, Аделина рискует поднять глаза и перехватывает взгляд Ичиро, такой теплый, что становится сразу понятно, что девушка полностью прощена, и осторожно улыбается в ответ: - Думаю-не-страшно. Хватит-того-что-есть.
После того, как беспорядок убран, остается только одна неприятность: теперь всю готовку надо начинать заново. Аделина отыскивает взглядом на полу и чакрой поднимает спички, роняет их рядом с жаровней, чтобы в следующий раз уже не заниматься долгими и мучительными поисками. После этого Рутцен возвращается к овощам, чтобы нарезать новую порцию, которую уже можно будет нормально, как положено, приготовить, не раскидывая по половицам. Не выпендриваясь больше чакрой, Аделина берется за нож как все люди делают, руками. И, начиная строгать, коротко рассказывает: – Обжарить-овощи. Мясо. Сварить-рис. Я-думала-так, – она все еще продолжает смущаться в присутствии Ичиро, и потому слова вылетают особенно торопливо и отрывисто. Аделина частит сильнее обычного и очень запоздало начинает беспокоиться о том, насколько разборчива ее речь.

Несмотря на его старания, смущаться девушка не перестала, но хотя бы стала пусть и не очень разборчиво, но говорить, что Ичиро посчитал добрым знаком. Его сегодняшняя напарница производила впечатление серьезного и ответственного человека, с которым должно было приятно работать бок о бок, и молодой человек планировал приложить все усилия, чтобы и она в его присутствии чувствовала себя комфортно. И пусть знакомы они были всего несколько минут, еще только начиная привыкать друг к другу, Ичиро надеялся, что их общее дело будет двигаться в хорошем темпе и дружелюбной атмосфере.

- Хорошо, Аделина, - Ичиро повторил имя девушки, чтобы в случае наличия ошибок в произношении она могла его поправить. - Давай так и сделаем. Можно все пожарить и сварить, а потом или подать все отдельно, или, если порезать относительно небольшими кусочками и быстро обжарить, смешать с рисом, чтобы он пропитался разными соками и стал вкуснее. Если что, я готов взять на себя мясо и рис.

В японской кухне рис часто подавался отдельно, являясь частью практически любого полноценного обеда, ужина и даже завтрака. Но никто также не отменял возможности комбинировать его с чем угодно и как угодно, особенно при наличии хорошей сковородки вок или ее более простого аналога, который пусть и не всегда позволял поддерживать нужный температурный режим, неплохо справлялась со своими основными задачами.

Как только самой Аделине начинает окончательно казаться, что она неразборчиво тараторит как невменяемая, Ичиро ей отвечает – из чего можно с легкостью понять, что разобрать торопливые реплики немки все-таки есть возможность. Но это, конечно, не повод заполошно частить и дальше, и Аделина делает несколько глубоких вдохов и выдохов. Чтобы успокоить себя и дальше вести разговор в более размеренном темпе. Насколько это вообще возможно с ее-то манерой речи.
Тем временем продолжают вскрываться новые обстоятельства. Например, то, что Ичиро явно готовит лучше нее, Аделины. Уж как минимум, теоретически он подкован лучше и вызывает эту теорию в памяти расторопнее. Аделине и в голову не приходит, что можно кого-то с кем-то смешать, чтобы кто-то кем-то пропитался и это улучшило бы вкус. Рутцен склоняется ниже к разделочной доске в попытке скрыть очередной приступ смущения, нещадно кромсает ножом как раз попавший ей под руки перец и тихо соглашается: – Как-ты-скажешь. Так-и-сделаем. Ты-явно-знаешь-лучше, – и, смутно чувствуя, что все это требует какого-никакого объяснения, Аделина, опять краснея до ушей и выше, признается: – Я-не-очень-хорошо-готовлю.
Готовить-то она, в целом, готовит, но в довольно ограниченных пределах. Ровно так, чтобы еда получалась адекватная на вкус и нельзя было ей отравиться. Ни с какими более продвинутыми кулинарными хитростями Аделина не знакома – а Ичиро говорит обо всем так уверенно, словно разбирается в подобных вещах уж лет двадцать как и давно все тонкости знает. Ну как тут можно с ним не согласиться? Аделина и не может, и готова слушаться, каким бы замысловатым образом это ни выкрутило бесхитростны изначально рецепт.

Говоря о двух возможных вариантах, Ичиро предлагал девушке выбрать один из них, не планируя настаивать на своей идее с совмещением риса с другими ингредиентами. Но Аделина, смутившись еще сильнее, передала ему право решать, что и как делать. И пусть Ичиро не хотел заставлять девушку нервничать еще сильнее, начиная хозяйничать на кухне, решил этим правом воспользоваться, мысленно прикинув их дальнейшие действия.

- Ну, совершенствовать свои кулинарные навыки никогда не поздно, - снова улыбнулся юноша, подходя к Аделине ближе. - Если что, сегодня и потренируемся. А для начала, давай я покажу, как для подобного блюда лучше резать овощи.

Ичиро взял еще одну доску, нож и встал с рядом с девушкой, вытаскивая из груды овощей перец, похожий на тот, что сейчас резала Аделина.

- Овощи лучше резать кусками примерно такого размера, - избавившись от семечек и разрезав перец пополам Ичиро бодро застучал ножом по доске. - Обжаривать будем очень быстро на раскаленный сковородке, - продолжил он, - так у овощей будет приятная вкусная корочка, но внутри они останутся достаточно хрустящими и не будут разваливаться. Если будет получаться не совсем так, как у меня - ничего страшного.

Ичиро бросил взгляд на стоящую рядом девушку и отметил, что румянец смущения с ее лица так и не сошел. И что с этим делать, он пока не представлял, решив сосредоточиться на работе, чтобы не начать нервничать из-за подобного соседства, как и его напарница.

Командование процессом готовки Ичиро принимает на себя очень быстро, и почти так же быстро это начинает расслаблять Аделину. Она сама едва замечает, как уходит напряжение из сведенных плеч и тяжелое, неловкое смущение из души – скорее, в какой-то момент замечает, что ее уже не пригибает к разделочной доске, что теперь она стоит уже куда более свободно и с интересом прислушивается к словам Ичиро. Идея "совершенствовать кулинарные навыки" ей нравится. Особенно когда совершенствовать можно много и долго, навыки сейчас в довольно скромном состоянии.
Когда Ичиро показывает, как стоит резать овощи для лучшего результата, Аделина сравнивает то, что показывает молодой человек, с тем, что получается у нее самой, и спохватывается, что ее нарезка получается заметно крупнее. По счастью, это очень легко исправить. Аделина повторно проходится ножом по уже нарезанному перцу, затем сравнивает свой результат с тем, что показывает Ичиро еще раз, и дальше режет уже более похоже на правильный вариант, улыбаясь: – Я-поняла. Вот-так.
С нарезкой все понятно, дальше разговор заходит про обжарку, и это, кажется Рутцен, уже сложнее. Здесь даже секундомер может не спасти, а нужно какое-то особое понимание, когда снимать с огня, чтобы ничего не испортить. Аделине кажется, что это для нее будет сложный трюк, но под уверенным руководством Ичиро она готова попробовать и послушно спрашивает: – Как-долго-жарить? Как-во-фритюре? – На кончике языка у нее крутится слово на японском, по смыслу означающее примерно то же самое. Аделина хмурится, припоминая, и наконец осторожно пробует: – Темпура?
Или что-то очень похоже звучащее.

Исправленная нарезка оказывается уже более подходящего размера, и Ичиро одобряет ту соломку перца, что теперь выходит из-под ножа девушки. Слегка зардевшись от мягкой похвалы, Аделина продолжает усердно трудиться над овощами – там еще прилично нарезать, а потом это все нужно еще обжарить. В чем – в этом Аделина по-прежнему убеждена – наверняка будут свои сложности.
Как быстро разъясняет Ичиро, с фритюром все-таки у них ничего общего не будет, будет более приземленная и простая обжарка. Это Аделину очень радует: ей кажется, фритюр бы у нее категорически не вышел. Даже с помощью Ичиро, все равно она бы напортачила, очень уж сложно это все звучит. А теперь, пожалуй, есть шансы справиться. Аделина понятливо кивает, выслушивая комментарии юноши, и преданно поддакивает: – Я-понимаю. Я-постараюсь-помочь. Чем-смогу.
Вскоре Ичиро отходит от стола, чтобы заняться рисом, овощи же полностью остаются на Аделине. Их уже далеко не такая гора, как была в самом начале, немка разбирается с ними довольно бодро, и вскоре перед ней уже лежат аккуратные горки некрупно нарезанной овощной соломки. Несколько секунд Аделина размышляет, забрасывать ей все это на сковородку или наоборот, пока отложить в сторону и помочь Ичиро с мясом, и в конце концов спрашивает, обводя нарезанные овощи острием ножа: – Начинаю-жарить? Или-сперва-режем-мясо?

- Да что значит, чем смогу? Ты уже отлично помогаешь. - Ичиро решил, что очередное доброе слово в адрес напарницы лишним не будет. Девушка честно старалась и справлялась со своей частью работы ловко и быстро, пусть незадолго до этого и говорила, что ее кулинарные навыки не так и высоки. И, самое главное, не пыталась спорить с ним по каждому вопросу, затягивая процесс приготовления на срок, который они никак не могли себе позволить, если не хотели, чтобы кухню не начали брать штурмом голодные и злые обитатели монастыря.

- Я сам дорежу, мне осталось немного. А ты, - Ичиро ненадолго задумался, прикидывая, сколько времени понадобится рису, чтобы дойти до нужного состояния, - ставь пока на огонь сковородки, чтобы они нагревались. Жарить начнем одновременно - я мясо, а ты овощи. Так все ингредиенты будут готовы примерно в одно время, и я смогу контролировать и тот, и другой процесс.

Ему самому оставалось дорезать последние большие куски и, как предполагал Ичиро, к моменту окончания этой части работы сковородки должны были нагреться до нужной температуры, позволяя им перейти к самому важному и ответственному действу - к обжарке, от которой во многом и должен был зависеть вкус их простого, но достаточно сытного блюда.

Несмотря на все попытки Аделины быть проворной и полезной, пока что Ичиро куда проворнее и полезнее ее. За то время, пока Рутцен заламывает руки вокруг овощей, размышляя, что с ними делать, молодой человек успевает и поставить рис вариться, и нарезать уже почти все мясо, и в целом действует так расторопно и ловко, словно он не обычный смертный, а многорукий Шива. Аделина на его фоне выглядит возящейся довольно неуклюже. Это ее немного огорчает, но отнюдь не является поводом опускать руки.
– Я-поняла, – дисциплинированно говорит Аделина. За недолгое время совместного дежурства авторитет Ичиро в вопросах кулинарии уже успевает так значительно вырасти в ее глазах, что она ничего не оспаривает, а только все понимает и слушается. Нагревать посуду, значит, нагревать посуду. Аделина достает чугунные сковородки – они тяжелые, неудобно оттягивают руки, а ставить их на огонь без риска опалить ладони и того неудобнее. Чтобы не совать в огонь пальцы, Аделина опять помогает себе чакрой, подпирая тяжелую посуду снизу. Ставит сковородки на огонь, потом осторожно наливает масло – Ичиро сказал, много не понадобится, поэтому девушка осторожно отмеряет на глазок немного масла. Оставляет греться на сковородках, оборачивается к Ичиро и рапортует: – Готово.
И даже уже начинает делать движение в сторону стола, потому что предполагает, что сейчас придется второй раз дефилировать с горкой овощей от стола к жаровне.

Если уже после первых минут их совместной работы Ичиро был готов записать Аделину в полезные помощники, то, дорезав мясо и убедившись, что сковородки стоят там, где им и положено и прямо таки радуют глаз, не постеснялся бы назвать девушку идеальной напарницей. Такими темпами у них имелись все шансы справиться с работой даже раньше поставленного срока и в спокойной обстановке снять пробу с получившегося блюда, что сам Ичиро считал чуть ли не одним из самых важных моментов, дающих ему право кормить своей стряпней других.

- Хорошо, - кивнул молодой человек, выждав пару минут, пока сковородки доходили до нужной температуры. - Сейчас несем мясо и овощи и начинаем жарить. Сразу все не выкладывай. Лучше жарить относительно небольшими порциями, а то при встрече с ощутимым количеством холодного продукта масло начнет остывать, и нужного эффекта мы добиться не сможем. И еще будь осторожна, чтобы на тебя не попало горячее масло, когда будешь высыпать овощи в сковородку. Не знаю, случалось ли с тобой что-то подобное, но это действительно очень неприятно. - С подобной опасностью, Ичиро впервые столкнулся в достаточно раннем возрасте, но только уже ближе к двадцати научился успешно избегать болезненных "укусов".

Подавая пример, молодой человек первым отправился к жаровне, захватив с собой по дороге кастрюлю, в которую планировал скидывать уже обжаренное мясо, и практически сразу приступил к своей части работы, внимательно следя за происходящими в его сковородке процессами и время от времени проверяя за тем, как дела обстояли у Аделины.