Ключ к стихии

Значит, тот дзен, что Чин тщетно пытался искать в женской логике супруги, назывался ключом стихии Воздуха? Он с интересом посмотрел на девушку, вновь решив, что понять её порой бывает слишком сложно, но в ней он ценил другие черты. А ещё внешний ключ – свобода. Интересно, не чувствует ли она нехватку этой свободы, живя здесь с ним, будучи домашней женой и хорошей матерью для их сына? Может, из-за того они так душевно нагулялись с Шири и Цириллой?

Чин чуть усмехнулся, когда почувствовал вихрь, забравшийся к нему за шиворот. Он обернулся на Дани и показательно нахмурился, потому что не мог не отвлекаться на такие выходки, а они должны помнить, что им по статусу положено быть шелковыми в присутствии других старших мастеров и особенно Учителя. Всерьез злиться на Дани он не умел, и весь её невинный вид сейчас показывал, что как будто бы это не она пыталась его дразнить. Казалось, она не взрослеет, хоть с момента их знакомства прошло уже четыре года, за которые многое успело измениться. Или в этом и есть её свобода, когда не знаешь, что от неё ожидать, и она всяко исхитрится поступить по-своему? Непредсказуемый ветер и нежная, ласковая и заботливая вода – женщина, ставшая основой того понятия, чем для Чина была его семья. Порой казалось, что у него не одна жена, а целый гарем, настолько непредсказуемой и переменчивой была Дани. Возможно, это и стало главной причиной, по которой ученик ирбиса смирился с прежде немыслимым для него постулатом, что тигры могут быть моногамными.

Мелкая, едва уловимая, дрожь, пробежавшая вдоль спины в ответ на выходку Шири, заставила Яна прослушать почти все, что говорилось о стихии Воздуха, чтобы сохранить невозмутимый вид, когда это очень сложно. Их светлость его настолько хорошо чувствовала, что все увереннее умудрялась доводить его своими невинными шалостями. Сейчас это был вызов – Ян понимал, что перед коллегами должен хранить буддистское спокойствие, потому что все же является старшим мастером, а в чайной собрались все, кому не желательно видеть явные нарушения монастырской дисциплины. К тому же здесь были ученики. И Шири это понимает, интересно, просто не думает о последствиях, или снова верит в его всемогущество?

Вода проживает происходящее в своих ощущениях, она течет в процессе жизни, стремясь к цели, но не забывая каждой каплей впитывать все, что окружает в данный момент. Для Яна ощущения значили особенно много – одна из совершенных им в жизни ошибок привела к тому, что какое-то время он был лишен способности нормально чувствовать, из-за чего создавалась иллюзия «жизни по телевизору». В тот период в его жизни не было вкусов, запахов, прикосновений, практически не было боли, и все вокруг воспринималось лишь зрительно и на слух. Это было полезно для боевика триады, но невыносимо для того, чья ведущая стихия – Вода. Тогда он впервые всерьез испугался, после чего впервые нашел в себе силы сделать верный шаг. Стихия мудрее человека, она подсказывает верный путь, давая силы по нему идти.

Ян обернулся на Шири, и, чуть прищурившись, на неё посмотрел, дожидаясь, что она будет делать дальше. Она ведь – тоже мастер, и тоже помнит о том, как нужно вести себя в присутствии настоятеля.

Чем дольше шло занятие, тем больше принц убеждался в том, что мнение человека – довольно субъективная вещь. Вот, например, что касается магии Воды – он не совсем согласен, хоть и нельзя сказать, что Айро сяншен сказал что-то неверно. Просто каждый понимает ее по-своему, а в его родном клане это было, в первую очередь, оружием и возможностью так перестраивать собственные эмоции, как это необходимо для достижения внутреннего равновесия в любом деле. В восприятии тоже отражается суть стихии, суть ее характера, но каждое слово может быть воспринято совершенно по-разному.

Кэйлаш взглянул на Шэн и едва заметно усмехнулся, заметив ее строгий взгляд, обращенный к сестре Луна. Вот честно – ему не было никогда жалко, просто это было довольно забавно: тигриное воспитание без единого слова. Впрочем, наверное, будь он на месте этой маленькой тигрицы, возможно, вообще старался бы поменьше попадаться на глаза от греха подальше, а тут… Интересно, теперь ей Шэн может что-либо сказать по поводу принадлежности к касте воинов, или будет хорошей киской и промолчит, чтобы ей в пример ее саму не ставили? Ах, да, опять он мысли по-змеиному. Тигры не огрызаются и не ставят своих учителей в неловкие положения, во всяком случае, он еще не заметил ни одной попытки, даже несмотря на то, что таковых можно было найти ну очень много. Да уж, не чета Джае, которой палец в рот не клади – как что-нибудь брякнет, так даже иногда хочется провалиться сквозь землю, либо откреститься от нее, мол, не моя ученица, я ее вообще не знаю. Вон как она Луна своего строит, что тот либо с дебильной улыбкой ходит, либо озирается по сторонам, чтобы на нее не натолкнуться. Умничка коброчка!

Джая прищурила глаза. Джая сосредоточилась. А потом с умным таким видом серьезно кивнула мастеру Айро, соглашаясь вот с каждым его словом. И свободолюбивая она, и независимая, а уж как начнет мыслить, так и не остановишь. Если бы еще Лун не перебивал ее в такие моменты, вообще наверное философом бы стала. Девушка зыркнула на мужа и надулась. Вот почему всегда так. Как только она находит себе козла отпущения, причем четко аргументирует это, как он тут же делает такую моську, что хочется почесать под подбородочком?

Кобра едва слышно вздохнула и посмотрела на мастера Айро. Тот вроде бы закончил уже свое повествование, но вопросов ни у кого не было. Что-то говорить самой не хотелось. Итак уже выпендрилась и спросила, что там нужно то было. Теперь у нее задача огромных масштабов. Перевоспитать Луна, сделав его не таким...мммм....просто не таким, да. А то сидит и улыбается. Она уже заметила, что тигр часто улыбается невпопад, приняла это и решила, что просто у парня с головой не все в порядке. Просто отметила для себя, что вот по макушке ему не бьет, вдруг еще хуже то станет. Так или иначе, а он был ее мужем. Это подразумевало какую-то там заботу и еще что-то. Джая уже наслушалась ворох историй, как надо вести себя с мужчиной, но не знала, как все это применить к Луну. Именно поэтому пока только лишь копила информацию, а не выплескивала на муженька всю свою ласку. Безграничную, ага.

Поерзав чуть на месте, кобра допила наконец чай и отставила чашку подальше. Урок заканчивался, и был он довольно странным, ведь здесь не было никакой практики, но зато девушка начала лучше понимать безголовость собственного мужа. Джая, в каком-то порыве, вспомнив о заботе этой дурацкой, тихонько подняла руку и отряхнула неизвестно откуда взявшуюся пыль с плеча тигра. И строго так посмотрела, чтобы не смел принимать это на свой счет и таять. Она ему не женщина, а воин! И чего блин его так поцеловать то охота, мордаху его несуразную.

От взгляда наставницы хотелось провалиться сквозь землю. Юэ боялась Бо-джи, потому что знала, как строго та относится к дисциплине, а мысли о Мидори казались будущему воину клана Белых Тигров совсем неправильными. Девочка постаралась сосредоточиться на лекции. Мастер Айро говорил о Воздухе. Как назло, первая мысль снова о том, что это – родная стихия ворона, и Юэ не могла не бросить украдкой взгляд в сторону Мидо. Внешний ключ – свобода, внутренний – мысль. Юная тигрица запомнила эти слова, хоть пока и не могла нормально их понять. Птицы летают, наверное, в этом они видят свободу? А в службе клану, интересно, может быть свобода? Пока есть очень много того, что ей нужно делать – готовиться к экзамену, потом сдать экзамен, потом служить, возможно, воевать. Юэ чуть заметно нахмурилась этим мыслям. Она не была против своего пути, потому что так жили все белые тигры, так жила мама. Но какие тогда могут быть мысли о Мидори, который вряд ли сможет это понять и принять? Какие вообще могут быть мысли о нем, когда клан сам решит, какой будет её жизнь?

Порой Юэ казалось, что брат и наставница в итоге оказались счастливы. Порой она думала о том, что, раз у Бо-джи есть сын, значит, этот сын у неё от кого-то, ведь, судя по тем скупым рассказам, что будущая воительница о нем слышала, до бодхисатвы ему далеко. Если сифу так подсказало сердце, значит, когда-то она любила? А потом отказалась от того, кого любила, и через много лет вышла замуж за Садхира-джи. Юэ это не нравилось. Не из-за того, что сифу можно было обвинить в нарушении традиций касты. Девочка боялась, что судьбы всех женщин-воинов похожи. А что будет с Мидори, если Бо-джи заметит, как к нему относится будущий воин клана? Вдруг она в чем-то его обвинит? От этой мысли на душе стало ещё более паршиво. Юэ допила чай, стараясь отвлечься от трудных мыслей, затем посмотрела на сифу Айро, дожидаясь того, что он скажет дальше.

Внешний ключ – то, как выражается стихия. У Руж этим внешним ключом была свобода. Эрик задумался над словами господина Айро, затем понял, что тот прав. Флёр всегда создавала вокруг себя иллюзию того, что она со всеми и ни с кем, такая кошка, которая гуляет сама по себе, а её при этом нужно добиваться. Внутренний ключ оказался неожиданным. Кажется, оставаясь свободной внешне, Руж постоянно думала о чем-то своем, далеком и абстрактном. Эти мысли, бывшие её реальностью, могли быть в представлении Адлера иллюзиями и фантазиями, но она-то в них верила! И этим объяснялись многие её тревоги, сомнения и страхи, которые Эрику казались беспочвенными. Ключевое слово. Ему нужна почва, он стремится чувствовать Землю под ногами, а она, Ветер, спокойно обходится без этого ограничения свободы мысли.

Эрик заметил взгляд прорицательницы и улыбнулся. Ему показалось, что теперь он чуть лучше стал её понимать. Пока только логикой, ему было сложно попытаться думать в том же ключе, но все же лучше, чем ничего. Пожалуй, эта часть лекции была для него самой полезной, потому что внутренний и внешний ключи стихий позволяли понять даже те первосилы, склонности к которым он никогда в себе не замечал.

Мысль ради мысли. Адлер посмотрел на Ши Ньяо, дополнившего рассказ. Тот был магом Воздуха, и говорил от себя и о себе, и тем интереснее было его мнение. Руж не была философом, но Эрику сейчас показалось, что она создала философию из своей жизни. Например, виня себя в поступках других, ей было бесполезно доказывать обратное – она не опиралась на факты, она летела за мыслями. Видимо, в этом и была основа их недопонимания, когда Адлеру казалось, что Руж в своей жизненной мифологии в упор не хочет слушать голос разума, ища закономерности там, где их нет.

В какой-то момент Юэ все же стала слушать Айро сяншена вместо того, чтобы строить глазки Мидори. Шэн чувствовала, что в отношениях учеников есть проблема, которая в её представлении заключалась в том, что дочь Рё Шэ неверно выставляет для себя приоритеты. Юэ предстояло сдавать экзамен, к которому она до сих по не была готова ни по одному из навыков. И ведь не была она бестолковой – у неё были и пластика, и упрямство, и чутье белого тигра, только она слишком много отвлекалась от тренировок, а одного таланта мало для настоящего умения.

Шэн присматривалась к Мидори. В нем не было подлости или коварства, в целом, он был, по мнению тигрицы, неплохим парнем, хоть и слишком ветреным. Она видела, как он смотрит на Юэ, но пока не могла понять, насколько все это серьезно. После всех перемен, что произошли в клане, дочери Рё Шэ никто не запретил бы создавать семью, но вот просто так крутить романы в её возрасте было неправильно для её касты. Шэн решила для себя, что до экзамена Юэ будет строго следить за подопечной, а после экзамена все будет зависеть уже от самих учеников. Такие вопросы решаются с согласия вождя, а он никогда не даст его ученику, не доказавшему своего права быть воином. Принадлежность к их касте – это честь и обязательства, право рождения определяет очень немногое, каждый должен сам доказать свое право называться воином. То тех пор, пока ученик не сдал экзамен, он не имеет практически никаких прав, и Шэн считала это справедливым. Зрелость человека определяется не возрастом и происхождением, а лишь его поступками, доказывающими его готовность достигать целей и отвечать за себя. Пока Юэ считает ворон, она не будет иметь права голоса, потому что ещё должна доказать, что готова отвечать за свои решения.

Вода всегда видит цель. Но как же сладок сам путь к ней. Зачем стремиться вперед, не замечая ничего вокруг, когда можно насладиться каждой секундой пути? Шири млела уже оттого, что Ян реагировал на ее шалость. Секунда за секундой продолжалась их бесконечная игра, в которой не было победителя и не было окончания. Был лишь бесконечный поток двух сознаний, хитрых и изворотливых. Эмоциональных и мстительных. Даже жестоких. Но любящих.

Девушка украдкой глянула на мужа, желая насладиться результатом и поперхнулась остатками чая. Еле сдержала кашель, стараясь при этом еще и не краснеть. Ян был очень красноречив в своем молчании. И взгляде, который, как считала англичанка, надо вообще запретить на общественных мероприятиях. Иначе она из себя не леди с хорошим воспитанием корчить будет, а дурочку, которая краснеет и хихикает от одного лишь взгляда этого гада.

Кое как прочистив горло, Шири попыталась послушать про воздух. Она его понимала немного по другому, не так, как говорил мастер Айро. Возможно это было связано с тем, что ей была ближе земля с ее стабильностью. Ее свобода выражалась не в состоянии духа, а в состоянии тела. Она жила там, где хотела, она вела себя так, как хотела, и это была ее личная свобода, которую никто не мог украсть. А вот мысли, это да. Им нет конца и им нет начала. Они стремятся в неизвестность, порой унося сознание Шири за собой. Сколько раз вырывалась она в реальный мир из мира фантазий? Как часто Ян не мог понять ее, когда девушка откровенно начинала дурить? Причем англичанка и сама это понимала, поражаясь тому, как при всем этом великолепии стихийных нюансов собственного характера еще не сошла с ума.

- Ну все, все. Не смотри на меня так. Я всячески каюсь. - Шири скромненько опустила глазки и сцепила ручки, допив многострадальный чай. И больше уже на Яна не смотрела, лишь коснувшись его сознания ментальными нитями. А то мало ли что...

Цири совсем обнаглела и уже практически в открытую играла с водой в своей чашке, забыв, что она присутствует на занятии. Чай то покрывался тонкой корочкой льда, то снова разгонял свое течение по кругу чашки, то девушка лепила из льда фигурку немного косой в правую сторону кошки, то пыталась сделать длинную сосульку, уложив ее спиралькой в чашке. Под конец она уже раздумывала - а не сделать ли ей ледяное папье маше, но тишина в чайной заставила ветреную англичанку вспомнить, где она находится. Цири расплескала весь свой чай по столу и поспешила собрать его обратно, пока никто не заметил.

Только было она собралась спросить, что за идея и ли мысль у воздуха, как такое вообще может быть, и почему он за ним следует (вообще-то это не шутки - знать-то все-таки хочется), и даже рот раскрыла, да так с ним и осталась, с открытым, выслушивая сифу Ньяо. Ага, понятно, вопрос отпал сам собой, и Цирилла прикрыла так невежливо раззявленный рот и вновь уткнулась в свою чашку. Ты мыслишь, ты желаешь знать, ты идешь за идеей все это узнать, увидеть, услышать, попробовать, потрогать, ты свободен. Ее свобода была в том, чтобы она могла делать то, что ей хочется, учитывая, конечно, ее обязательства. Ей было важно, чтобы на нее не надевали жестких рамок, не принуждали ни к чему, не навязывали свою точку зрения, не пытались посадить в золотую клетку. Потому что она все равно сбежит. Потому что она не умеет быть связанной. Цириллу все больше раздражало то, что ее муж таскается неизвестно где, хотя ему было бы очень полезно посетить это занятие. Хотя бы для того, чтобы они могли лучше понять друг друга. Конечно, у них в семье все замечательно, но иногда получается не жить, а буквально выживать в военно-полевых условиях вооруженной до самых зубов холодной войны.

Дополнения мастера Ньяо были по-настоящему интересны. Признаться, воздух был той стихией, которую Айро понимал хуже прочих. Ему не приходилось общаться с магами этой стихии так же много, как с магами Огня, Воды и Земли, а потому их точка мировосприятия у него в голове пока не сложилась, до сегодняшнего дня. Айро сделал большой глоток чая и усмехнулся. Воистину чудесное место Линь Ян Шо. Можно прожить по-настоящему долгую жизнь и узнать, как тебе казалось, очень многое. Но придя сюда каждый отыщет для себя столько новых граней этого мира, сколько ему по силам будет осознать и охватить. Сегодня здесь, в уютной чайной Айро смог не только показать три грани этого мира, но и выстроить для себя самого четвертую.

Мир состоит из противоборства и взаимодействия, созидания и разрушения, познания и забвения. Великое Дао, непрерывно вращающееся колесо Дхармы, называйте как угодно. Но в нем, словно в причудливом калейдоскопе разными цветами играют людские жизни. Эмоции, переживания, страсти, надежды, поступки. И даже вот эта тихая беседа за чашкой чая, в которой каждый занят чем-то своим, хоть и старается слушать и слышать слова старого мастера. Маленький кусочек калейдоскопа, да..

Видя, что больше желающих высказаться нет, Айро поставил на стол свою чашку и выдержав еще пару секунд заговорил.

- Что ж, думаю, всем нам на сегодня хватит тем для размышления. Кому-то и не только о стихиях. Спасибо, что навестили чайную, надеюсь, что чай удался.

Значение этих слов, вероятно, поймут не все, но это и не столь важно.

Ян был доволен тем, как в итоге отреагировала Шири. Это была какая-то подростковая радость из серии довести сидящую рядом одноклассницу дерганьем её за косички, но он мог до бесконечности любоваться красноречивыми реакциями супруги на свои практически невинные выходки.

Тем временем, занятие подошло к концу. Несмотря на то, что часть из того, что обсуждалось, Лю беззастенчиво пропустил мимо ушей, он многое понял и узнал о других стихиях, и это было интересно. Все, чему учился Ян в своей жизни, было в основном ориентировано на практику, из общего образования он не знал практически ничего, и те семь лет, что он каким-то чудом числился в школе, несмотря на то, что крайне редко там появлялся, совершенно не влияли на его восприятие мира. Он быстро запоминал новое, но никогда не горел желанием учиться ради того, чтобы что-то знать. Что-то узнавал случайно между делом, но лишь нужные навыки оттачивал до настоящего мастерства. Это было одной из причин, по которой он задирался к Шири из-за того, что она училась в академии – почти неосознанно Ян пытался доказать ей, что её теоретическое знание боевой магии слабо применимы на практике, и в то же время считал, что ей и не нужно уметь все это, иначе зачем тогда нужен он.

Ян допил чай и поклонился Айро сяншену в знак благодарности за занятие. Несмотря ни на что, он успел запомнить ключи магии Земли, которые его интересовали. В основе стихии – надежда, то, чего ему часто не хватало, несмотря на привычку рассчитывать на удачу. Здесь было над чем подумать. Ян встал из-за стола и, дождавшись Шири, покинул чайную.

Занятие подошло к концу, но Ньяо решил, что ему было бы интересно ещё как-нибудь при случае встретиться с Айро сяншеном и обсудить магию стихий. В формате такой по сути лекции не удается подробнее узнать точку зрения мастера, а она казалась очень интересной. Мир состоит из четырех стихий, которые нужно хорошо понимать, чтобы иметь более правильное о нем представление. Такие беседы лучше вести в свободное время, а не тогда, когда следует учитывать большое количество собравшихся мастеров и учеников.

Сегодня Ньяо задумался об одной очень важной для себя вещи – он понял, что те мысли о мироздании, до которых позволяла дотянуться родная стихия, не могли по самой своей сути привести к пониманию устройства мира. Что любой из магов Земли знает одну из частей мира лучше, чем он во всех своих попытках понять противоположную стихию в теории. И таких точек зрения, помимо известной ему, было три. Поэтому сегодняшнее занятие, на котором были озвучены точки зрения представителей всех четырех стихий, позволяло на многие вещи смотреть иначе. Взять ту же Землю – стихию, которая была особенно непонятна Ши – её ключи надежда и стабильность. Ни о том, ни о другом, Ньяо всерьез не задумывался. Оба понятия подразумевали какую-то несвободу, зону комфорта, которой у беспокойного ветра не может быть по определению.

Мастер поднялся из-за стола и, поблагодарив хозяина чайной за занятие, вышел на улицу.

Истинный дзен-буддист вместо того, чтобы послать кого-то надоедливого в грубой форме, вежливо предлагает ему пойти попить чай. Если бы каждый раз это подразумевало посещение такого собрания в чайной господина Айро, Чин приучился бы спокойно воспринимать такие посылы из уст Учителя или сифу Бо. Он почтительно поклонился мастеру, когда тот объявил окончание занятия.

Кажется, сейчас он стал чуть лучше понимать Дани. Они были разными, как стихии в знаке Дао на эмблеме монастыря. Огонь и Вода, Земля и Воздух, которые скорее дополняют друг друга, чем воюют в вечной борьбе. Как будто каждый из них знал ровно половину мира, и, если сложить эти два кусочка мозаики, картина становилась полной. Мысль и чувство. Мысль ради самой мысли, чувство ради своего чувства, два процесса, воплощающих Инь. Желание и надежда. Желание направлено на цель, оно невозможно ради самого процесса, как пламя не может долгое время гореть на одном месте. Надежда также видит цель. Она более стабильна, благодаря чему готова ждать того момента, когда из семян появятся всходы, но ей также важен именно результат – уверенная стабильность планомерного роста.

Чин поклонился господину Айро перед тем, как выйти из чайной. Он остался на улице у входа, чтобы дождаться Дани.

Вот почему всегда так. Начинает игру Ян, довольный остается тоже Ян. Нет, Шири конечно тоже счастлива и рада, но ей то приходится сдерживаться, а этот гад сидит и дуется от важности. Вот посмотрела бы она на него, не обладай мужчина таким электрическим взглядом. Наверняка по струнке ходил бы перед женой-аспидом. Вообще девушка уже подумывала о том, чтобы как-то потренироваться что ли, увеличить, так сказать, силу собственного гипнотизирующего взгляда. Пусть хоть немного боится.

Лекция мастера Айро плавно подошла к концу, так что девушка потихоньку выбралась из-за стола вслед за мужем и пошла на выход, стараясь не задевать остальных. В знак уважения и благодарности за полученные знания она молча поклонилась магу, не став нарушать звуком своего голоса его покой. Три стихии из четырех стали еще немного, но понятнее. Где-то больше, где-то меньше, но прогресс был. Лишь Огонь оставался непонятым. Но возможно это лишь на время, ведь и третью стихию она поняла совсем недавно, да и то, с помощью дочки.

Уже выйдя за пределы чайного домика, Шири хитро улыбнулась мужу, безмолвно спрашивая его о занятости. Почему-то она была уверена, что даже пожелай он вести сейчас какое-нибудь занятие, всенепременно отложит его на некоторое время. Ян был водой, которая может скрывать от чужих глаз свои желания, но бороться с которыми не любит. Да и зачем, когда проще плыть по течению и получать удовольствие.

- Пойдем домой…