Видели ночь? А она есть

Гийом шагнул за Дарстей, как-то совершенно не подумав, чем это кончится и что он будет делать дальше. В чайном домике уже вовсю расцветали активности, предлагаемые и старательно подогреваемые хозяйкой вечера. В одной комнате танцевали - и именно туда уже умчал Эжен об руку с симпатичной темноволосой девушкой, - а в другой собирались играть в фанты и уже даже извлекли для этих целей шляпу.

Если бы Дарсия, за которой Гийом так неосмотрительно увязался, пожелала танцевать или фанты, положение оказалось бы неприятно тупиковым. Танцевать Гийом не собирался. Он особенно и не умел, и вообще в целом этот процесс не любил, и с трудом мог вообразить себе ситуацию, в которой ему пришлось бы себя всё-таки переломить и начать вальсировать. Фанты же вообще казались ему плохо замаскированной ловушкой, особенно при наличии не в меру креативных игроков, и добровольно влезать туда головой вперёд было попросту глупо. Словом, если бы Гийому дали волю, он бы забился в угол, да поглубже, чтобы не достали ненароком, и наблюдал бы оттуда.

И неожиданно именно это Дарсия ему и предложила. Упускать такой шанс было почти что грешно.

- Отличная идея. От вакханалии себя лучше отделить, - согласился Гийом и следом за Дармией нашел себе место у чайной стойки, чуть поодаль от гущи событий. Практически у него под локтем оказался торт, принесенный кем-то из участников вечеринки, с густыми завитками крема - Гийом посмотрел на него чуть внимательнее, и внутри внезапно тревожно кольнуло, и Гийом, повинуясь этой очень краткой тревоге, переставил торт подальше от себя и от Дарсии. Только смахнуть его локтем на пол и не хватало. Нет уж, впереди по плану должны быть только чай и зрелище, без всяких битых тортов.

В понимании Валентина, на него подло набросились, застали врасплох и почти что захватили в плен.
Да, наряд Дженнифер, особенно вызывающий по меркам монастыря, притягивал взгляд. Да, Валентин повел себя как тот еще осел вислоухий, когда самым примитивным образом угодил в ловушку этого наряда. И таращился, никак не умея взгляд отвести, и тем самым наверняка привлек к себе внимание и подставил себя под следующий ход Дженнифер. Тут даже Миль повел себя более прилично и нашел другое занятие, помимо разглядывания полуголой ученицы. А Валентин вот в этой ситуации откровенно не блеснул.
Он всё-таки рассчитывал, что проявит себя как-то более достойно на этой вечеринке. Но когда Дженнифер подошла к нему, виляя всей полуголой собой с явным намеком, и предложила потанцевать, всякое "более достойно" выветрилось у Фельтина из головы с пугающей скоропостижностью.
- Конечно, - согласился он, даже не успев толком ни о чем подумать и взвесить, действительно ли это - то, чего ему хочется больше всего среди предложенных этим вечером вариантов. Валентин повлекся следом за Дженнифер на танцпол самым бездумным образом. И уже только на танцполе озадачился тем, как будет проходить собственно танец - вернее, как вообще можно девушку в этом танце приобнять. Было полное ощущение, что все стратегически важные части тела у Дженнифер оголены, что за нее где ни возьмись - наткнешься на саму девушку, ничем не прикрытую. Несколько мгновений Валентин поколебался и наконец прямо спросил: - Дженнифер, если я возьму вас за талию, это будет приемлемо?
Казалось бы, что хоть плечи должны быть безопаснее - но у Дженнифер и на плечах было не платье, а одно название, так что и там ни о какой безопасности речи не шло.

Пока ладилось так себе. Во-первых, на громкое, вежливое и радостное приветствие Эмиля никто особо не отреагировал. Это, конечно, был не особо повод грустить, потому что при желании Миль всегда мог доколупаться до людей персонально, с глазу на глаз - но так, немножко расстроило. Следом сбежала Дарсия: нашла себе какого-то кавалера и с ним вместе отправилась чаи гонять. Кавалера Эмиль на всякий случай пригвоздил грозным взглядом - но так, без особого усердия. Юноша был вида неяркого, даже где-то дохлого и совершенно не выглядел так, словно от него можно было ожидать серьезных проблем хоть какого-то толка. А с несерьезными Дарси и сама разберется, она так-то не беззащитная феечка. Опять же, отсутствие сестры рядом было не критичным, но пока чуть-чуть омрачило вечер.
А потом откуда-то сбоку выскочила Кристина, дернула за рукав, и у Эмиля снова появилась и компания, и понятная цель впереди, и вечер снова озарился и воссиял.
- Что, с кавалерами не задалось? Все от тебя сбежали? - беззлобно хихикнул Эмиль. Он успел краем глаза увидеть, как Кристина кого-то клеила поодаль. И, судя по тому, что сейчас она явилась одна, так и не склеила. Эмиль щедро подбодрил незадачливую красотку: - Ничего, не переживай. Обязательно еще с кем-нибудь и на свиданки побегаешь, и потанцуешь, и все остальное. Твой прекрасный принц от тебя никуда не денется. Просто, может, он пока лягушка.
Но Кристина, видимо, решила, что раз с танцами не сложилось, то и не надо нафиг, и решительно метнулась к фантам. Эмиль тоже потянулся за ней. И, поскольку по двум разным рельсовым направлениями мысли у него умели бегать редко, а предыдущие рельсы были про Кристину и ее неудавшиеся амуры, то куда-то туда Миля понесло и сейчас. Две идеи возникли довольно быстро, Эмиль покрутил их и так, и сяк, и в итоге одну выкинул, решив, что вторая и прикольнее, и подлее, и вообще они с Кристиной только что говорили о "разнообразии", а Дарси перед этим обвинял в "вакханалиях". Надо было организовать и то, и другое.
Возьми на руки человека противоположного пола и покружи
Эмиль даже подленько хихикнул, пока писал. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что в чайном домике сильно больше девчонок, а парни в большинстве своем уже утащены танцевать. Ну и ничего, так даже интереснее, посмотреть, как дамы будут выкручиваться.

Пробравшись почти в самый эпицентр события, грандиозного и очень-очень нестандартного по мерке весьма размеренной и тихой жизни тибетского храма, младшая Судзуки ничуть не тушуется - но всё-таки несколько теряется, столкнувшись не столько с проблемой невозможности просочиться к "мини-бару" вне очереди, сколько с вопросом дальнейших перспектив. Наравне с остальными и назвалась, и в своём "никогда" призналась - а что дальше? Помимо Кортес-сэмпай, других знакомых лиц Хидна в комнате достоверно не идентифицировала; к её столику, пожалуй, и останется ненавязчиво пришвартоваться, как только удастся обменять у обложечно-глянцевой европейки за стойкой свою добычу на чашечку чего-либо из местной барной карты.
Вариант времяпрепровождения, навскидку показавшийся единственно очевидным, всего через пару мгновений вдребезги разбивает Самая Главная Затейница, с высоты своего положения на столе-Олимпе бойко рассыпавшаяся целым веером предложений и спровоцировав ими хаотичные перемещения в быстро поредевшей толпе. Оперативно испарилась, заворковав с одним из парней, даже статная глянцевая бариста по имени Анна-Лиза; шагнув к стойке, Хидна с некоторой долей удивления обнаруживает рядом Валенсию, как будто умудрившуюся незаметно телепортироваться со своего места прямиком к мини-бару. Там уже заправляет чашечками и напитками незнакомый дружелюбный европеец - и подхватывает хиднину нехитрую ссобойку настолько непринуждённо, заводя разговор, словно пытается уверить, что изначально всё так и было задумано, а светловолосая Анна-Лиза младшей Судзуки минуту назад просто привиделась.

- Заставили? Меня никто не заставлял. Я запоздала к началу, да, и ждала своей очереди, - бесстрастно возражает полукровка, первым делом смахивая ерундовое недоразумение. Извинения парня звучат для неё косвенной критикой Анны-Лизы, в наплыве народа к стойке не виноватой и "терять лицо" из-за этого не обязанной - поэтому Хидна в типично японской манере, почти инстинктивно, в защиту блондинки акцентирует внимание на обстоятельствах. Попытка выяснить имя, в то же время, хафу озадачила. Что значит, "а тебя"? Только что ведь представилась, когда зажигающая верхом на стойке повелительница вечеринки организовала игру в знакомство. С ходу назваться просто Хиной для Судзуки непривычно настолько, что вместо очевидного ответа она прежде успела задуматься, не настоящим ли именем Ян интересуется. Девушка не афиширует на каждом углу факт, что носит фамилию за неимением собственной, и "дальняя родственница" семейства Мотидзуки из неё натурально поддельная - но, с другой стороны, никогда и не корчила тайну из этого досадного пробела в своей биографии. Будь парень о том в курсе, явно и спрашивать бы не стал. Не подходит... Что ж, тогда понятно, о чём речь. Ничего не поделаешь. Принять-то местные порядки приняла уже давно, однако самой перестроиться намного труднее.
- Рада знакомству. Я Хина. Или Хидна, - не стесняясь прямого зрительного контакта с небесно-голубыми глазами, полукровка честно перечислила Яну все доступные варианты, после чего, отвечая на вопрос, с вежливым благодарным поклоном обозначила неравнодушие к бутылке джина: - А можно, да, немного вот этого?

Предложенную парнем крохотную чашечку младшая Судзуки уверенным движением, с потрохами выдающим отнюдь не последнего новичка по части джинопития, приговорила залпом, и умиротворённо зажмурилась: терпкий напиток оставил во рту едва уловимое цитрусовое послевкусие, гармонично сложенное с ощущением разливающегося по телу уютного тепла. Переглянувшись с Яном, хафу впервые за вечер слегка улыбнулась и покосилась было на бутылку вновь, но сдалась перед упрёком совести, не позволившей сразу просить продолжения банкета - перед стойкой мини-бара Хидна всё-таки не единственная желающая. Идея заполнить паузу набравшей популярность игрой в фанты кажется уместной, тем более что текст для записки, под влиянием окружения, созревает в голове сам собой: знакомства? спиртные напитки - включая добавку, самой Судзуки притащенную? участвуешь сам - прихвати и ближнего своего, по примеру танцующих? «Найдите того, в чьи руки попал ваш фант, и пригласите вместе опробовать горячительный ассортимент бара» - выводит Хидна аккуратным почерком по-английски и, поразмыслив, невинно добавляет контрольный постскриптум: «На брудершафт». Ну а что - гулять так гулять. Надеясь, что не накосячила в написании сложных слов латиницей, девушка скормила шляпе бумажку со своеобразной реферальной программой, после чего оглянулась по сторонам, думая, что бы ещё такого сотворить.

Ещё чего-либо потенциально активного в непосредственной близости особенно не нашлось. На глаза подвернулась только миска с печеньем характерной формы - а вместе с нею, в том же секторе угла обзора, обнаружился крупный парнишка с азиатскими чертами лица, по которым азиатка-Хидна, оставляя пару процентов на шанс ошибки, опознала японца. Дюжий парень однажды уже мелькнул мимо, когда припозднившаяся девушка только-только зашла в помещение - но тогда он целеустремлённо шагал куда-то, а теперь мечется взглядом туда-сюда, стоит один-одинёшенек, нахохлившись, словно воробей под ливнем. Ловко подцепив сцапанным со стойки блюдцем три печенюшки из общей миски вместо запланированных двух, Судзуки одновременно и вежливо, и чуть панибратски окликает вероятного соотечественника по-японски: - Возьмите, пожалуйста! Может быть, давайте с нами?
Приветливость голубоглазого европейца, глоток джина и царящая вокруг раскрепощённость подтолкнули полукровку на приподнятый настрой, заодно вызвав желание оным поделиться - впрочем, без уточнений, просто ли скромничающему азиату предлагают пообщаться в компании, либо, возможно, даже немного выпить вместе для его храбрости. Или ему что-то подскажет предсказание? Сама же младшая Судзуки, в отличие от Кортес-сэмпай, вздумавшей чаёвничать, поставила на другой цвет и отчётливо намерена эту ставку повышать. Повернув рыжеватую голову к стойке и протягивая печенье Яну, хафу обращается к нему по-английски и снова улыбается: - А это вам! И... да, можно ещё того же?