Середина Осени - индивидуальные выступления

Как быстро выясняется, без накладок здесь ничего обойтись не может. Это нормальное явление, без накладок редко что обходится, поэтому Эльза пока не переживает. Переживать она начнёт, если вдруг поймёт, что Кортни и Лавиния не справляются, не вытягивают, начинают сыпаться и нести околесицу. Но девушки справляются и выруливают с достоинством – если не знать, что всё должно было быть совсем не так, то и незаметно, наверное.
Пока девушки читают, Эльза опускает голову и вновь начинает печатать, словно записывает за ними произносимые ими строчки. Лавиния искажает своё стихотворение совсем – читает половину того, что не надо было, а половину того, что надо было, наоборот, выкидывает. Но лицо держит, молодец. Кортни фокусничает и лезет на стул – но катастрофой этот фокус не заканчивается, поэтому Эльза даже не готова убивать её за своеволие. Закончив барабанить по клавишам, Линдеманн закидывает руки за голову, сцепляет пальцы на затылке и с отчетливой тоской произносит:
– Приглашенные на заседание Академии искусств
Большие начальники из Комиссии по делам искусств,
Платя дань доброму обычаю признавать свои ошибки,
Бормотали, что они тоже
Признают свои ошибки. Правда,
Когда их спросили, какие ошибки они признают,
Они, как ни старались, не могли припомнить
Никаких определенных ошибок.
Эльза старается прочитать так, чтобы стихотворение звучало не яростным выпадом, а скорее усталой констатацией печального факта. После Лавинии и Кортни это сделать, в общем-то, не так сложно – просто надо читать не с таким фонтаном эмоций и не с таким напором, и уже сойдёт за правду.
– Все,
Что ставили им в вину, оказывалось
Как раз не ошибкой, потому что комиссия зажимала
Только произведения, не представляющие интереса, и то, собственно,
Не зажимала, а просто не продвигала.
Несмотря на усерднейшие размышления,
Они не смогли вспомнить
Ни одной определенной ошибки, однако
Твердо стояли на том,
Что допустили ошибки, – как и требует добрый обычай.
Закончив читать своё стихотворение, Эльза снова опускает руки на печатную машинку и ждёт – ждёт, когда Лавиния и Кортни двинутся вперёд, чтобы за их спинами можно было быстро действовать дальше.

Сидя на стуле с трубкой в зубах, Лавиния хотела от самой себя только одного: не расслабиться слишком раньше времени, не пропустить свою очередь снова действовать и рассказывать. Ортега мысленно повторила свой отрывок стихотворения трижды, чтобы точно ничего не потерять и не забыть, и, наверное, имела по этому поводу сосредоточенное и хмурое лицо, как ей и полагалось по образу.
Когда Эльза прочла своё стихотворение, Лавиния поднялась со стула, вышла вперёд, перекрывая собой немку, и всё с тем же мрачно-напористым выражением произнесла:
- После приказа властей о публичном сожжении
Книг вредного содержания,
Когда повсеместно понукали волов, тащивших
Телеги с книгами на костер,
Один гонимый автор, один из самых лучших,
Штудируя список сожженых, внезапно
Ужаснулся, обнаружив, что его книги
Забыты.
Прочитав этот отрывок, Лавиния, ощущая себя сказочной крылатой королевной, достала из другого рукава коробок спичек. Открыла его, позволяя Кортни взять оттуда спичку, затем снова закрыла и продолжила держать на весу, готовясь к финальному финту.
Который они, чёрт побери, так и не успели нормально отрепетировать.
Который сейчас имел полное право пойти кувырком. Полететь в тартарары. Да все, что угодно, сделать, даже хорошо отрепетированные отрывки иногда этим занимаются, что уж о сырых-то говорить.

Кортни не иначе как чудом ухитрилась спуститься обратно с шаткого стула, не потеряв ни равновесия, ни достоинства. Казалось бы, так легко забралась - а спускаться неожиданно оказалось адским трудом. Старательно балансируя, Янг спустилась, заткнула голый розовый стебель обратно за подвязку, прикрыла ногу юбкой и снова села в картинную позу. Правда, сесть в эту позу девушка успела еле-еле, и вот уже снова надо было вставать, потому что действо входило в завершающую фазу. Янг тоже поднялась со своего стула, стараясь именно что подняться, а не по-беличьи вскочить - ей по образу по-беличьи прыгать вообще никуда не положено, - и тоже двинулась вперед, чтобы встать рядом с Лавинией для финальной маленькой сцены.

- Он поспешил к письменному столу,
Окрыленный гневом, и написал письмо власть имущим.
«Сожгите меня! — писало его крылатое перо.-
Сожгите меня!
Не пропускайте меня! Не делайте этого!» - прочитала Кортни, у которой, в противовес мрачной Лавинии, это всё прозвучало более мягко, даже где-то нежно. Произнося свои слова, Янг вытянула из раскрытого Лавинией коробка спичку, чиркнула ею о коробок и бросила зажженную спичку Эльзе не юбку. За то время, пока Эльза дочитывает свой кусок стихотворения, как раз всё должно загореться и сработать как было задумано.

Когда Лавиния и Кортни, выходя вперёд, заслоняют немку своими спинами, Эльза торопливо наклоняется, ставит печатную машинку на землю и загоняет её под стул, чтоб не мешалась. После этого Линдеманн встаёт и делает шаг вперёд, чтобы оказаться между Лавинией и Кортни – которые уже достали спички и вообще готовы к финалу.
– «Разве я
Не писал в своих книгах только правду? А вы
Обращаетесь со мной как со лжецом.
Я приказываю вам:
«Сожгите меня!» – с выражением произносит, почти выкрикивает Эльза. Спичка, ударившись о юбку, гаснет и ничего не поджигает, поэтому Эльза хватается за юбку обеими руками и сама прожигает её энергией Манипуры – вот хотя бы ради этого момента стоило ходить на мастер-класс. На десять мастер-классов бы стоило сходить, да у девушки за плечами только один.
Юбка вспыхивает вкривь и вкось, как попало, поэтому эффектно постоять и под музыку погореть подольше, как хотелось изначально, не получается. Эльза довольно быстро срывает с себя горящую юбку, оставшись в предусмотрительно надетых под неё брюках, вместе с Лавинией и Кортни кланяется публике, а потом девушки торопливо начинают растаскивать и убирать за собой реквизит.
И тут с реквизитом возиться чуть ли не дольше, чем стихи читать, о боже, какой позор.

Барабаны так барабаны. Тут главное единство ритма и контроль пламени, как своего, так и, вероятно, соседей. Впрочем, все барабанщики были лучшими магами Огня во всем Линь Ян Шо, так что бояться случайного возгорания не приходилось.

Айро занял место по центру, между Тигрицей и Чином, ему как старшему предстояло задавать ритм и темп, которые должны были поддержать остальные.

Ну что ж, кажется, все готовы. Начнем, - подумал он, и пару раз прокрутив палочки в пальцах, словно разминаясь, поднял правую руку вверх. С пальцев мага слетели огненные нити, в мгновенье окутавшие палочки и теперь казалось, что в руках у чайного мастера два коротких пылающих факела. Первый удар, остальные подхватили.

Первая часть была только барабанной. Небольшой разогрев и возможность привыкнуть к синхрону. Затем ритм стал чуть сильнее и в ход пошла вторая линия, демонстрировавшая ката. Одна из палочек Айро на каждом втором ударе взмывала в воздух, разбрасывая вокруг себя всполохи пламени и всякий раз приземляясь точно в руку. Впрочем, сейчас взгляды зрителей были устремлены на молодежь и барабанщики были скорее фоном.

Затем темп снова сильнее, но более музыкальный, вступила третья линия. Теперь к барабанному бою добавились шаги, на каждом из которых из-под подошвы вылетало пламя. Главное не терять дыхание, не терять ритм. Наконец танец был окончен, барабаны смолкли. Айро сложил палочки и заткнул их за пояс, затем сделал шаг в сторону от инструмента и сделав едва заметный знак другим мастерам с резким шагом выпустил из обеих ладоней огромный поток пламени, пронесшийся над головами двух линий и рассыпавшийся разноцветными искрами. Наконец можно было перевести дух.

Шэн стояла в дальней линии с теми, кто должен был играть на барабанах. Она следила краем глаза за чайным мастером Айро как старшим, чтобы улучить верный момент и вступить одновременно. По её ладоням скользнули всполохи пламени, которые охватили барабанные палочки, а затем началось выступление.

Ритм был довольно простым, и Шэн била в большой, похожий на бочку, барабан синхронно с остальными. Их линия вступала первой, они должны были задать ритм и настроение всему выступлению. От охваченных пламенем палочек летели искры, скатывавшиеся с красных барабанов на камни главной площади, но от них ничего не загоралось – опытные маги Огня это контролировали.

После первых тактов ритм стал чаще, чтобы под него было удобно показывать огненное ката. Шэн следила взглядом за выступлениями, потому что среди тех, кто демонстрировал боевые навыки, были Сонгцэн и Юэ. Ритм снова сменился, и в нем появились моменту, когда одна или обе палочки вместо того, чтобы бить в барабан, взлетали в воздух, и в этом время с них и с рук магов, отвечавших за ритм, срывались всполохи пламени.

По мере того, как ритм становился чаще, барабанщики стали пританцовывать ногами, и из-под их стоп также полетели искры и всполохи пламени. За ката последовало выступление танцовщиков, затем – поддержки, и под каждую часть выступления музыкальный рисунок немного менялся, а с ним и менялись движения барабанщиков. Неизменным оставалось только одно: все движения их линии сопровождались пламенем, и казалось, это оно, а не люди, диктует ритм огненного танца.

В какой-то момент все барабаны разом стихли. Шэн с другими магами, стоявшими в этой линии, сделала шаг от барабанов, и затем они подняли в небо первый залп огненного салюта, который, взметнувшись перьями феникса над площадью, взмыл вверх и рассыпался мелкими сверкающими искрами.

Чин следил взглядом за Айро и Шэн, чтобы вступить с ними одновременно. Он тоже заставил пламя окутать барабанные палочки перед тем, как начал отбивать ритм огненного выступления. Должно было получиться красиво, если все сработают слаженно и четко. Ритм был простым, и Чин отбивал его, позволяя искрам рассыпаться вокруг, скатываться по барабану и тухнуть, попадая на каменные плиты. Их линия работала четко и слаженно, и Чину нравилось чувствовать свою причастность к тому, что сейчас происходило. Барабанный бой всегда завораживает, недаром именно барабаны использовались полководцами древности, чтобы руководить перестроениями войск.

Сменился ритм, и вступила вторая линия, в которой выступал Дин. Чин следил за тем, как его сын справлялся с очень сложным для него ката. Он знал, что Дин много тренировался, чтобы справиться с предложенной Юэ связкой, и Чин был доволен, что ни разу не слышал от сына слов о том, что задачу лучше было бы упростить.

К ударам в барабан добавились элементы управления пламенем с движениями рук, затем барабанщики стали пританцовывать, создавая пламя еще и ногами. Чину это удавалось без особых сложностей, ведь в их линии стояли те, кто лучше других владел магией Огня из числа мастеров монастыря. Это давало им право по сути смотреть за остальным номером со стороны, а не показывать, например, ката.

За боевой частью следовал танец, у которого был свой ритм. Стихия Огня многогранна и многолика, выступление их группы это демонстрировало во всей красе. Барабаны смолкли, Чин также отошел на шаг от своего барабана и одновременно с сифу Бо отправил в небо огненный вихрь, который рассыпался искрами, когда достиг верхней точки своего пути.

Это было странно, но от причастности к столь масштабному мероприятию болгарин даже начинал получать удовольствие. Первичный дискомфорт сменился уверенностью в своих действиях и желанием сделать все хорошо. Славно. что ритмы были не сложные, а команда барабанщиков работала слаженно. Хотя, Кораев постоянно смотрел за Чином и Шэн, чтобы ненароком не сделать что-то лишнее, или не сбится.
Ритмы, огонь, трассирующие везде искры, которые разлетались по барабанам.

Зрелище и правда получилось великолепное. Самым сложным моментом, был тот, когда и барабанщикам надо было начинать приплясывать. Дамьяну показалось, что пару раз он сделал, что-то не очень синхронно, но точно уверен не был. Под конец выступления на лице старшего мастера можно было даже заметить легкое подобие улыбки, но не смотря на это, от инструмента он отошел с удовольствием. Оставался финальный аккорд, фейерверк в компании со старшими мастерами. Ничего сложного, но замечательное окончание выступления.

Тео повезло, что он был достаточно физически подготовлен, чтобы не выматываться на многочасовых тренировках, пока он и еще двое учеников изучали ката. Ему было намного сложнее в другом - незнакомый стиль казался неудобным, непрактичным, постоянно хотелось сбиться на привычные движения Дракона, добавить что-то свое, а уж прием с эффектным падением на землю в конце связки и вовсе казался каким-то диким. Но все же эти тренировки привели к нужному результату, и ко дню выступления Тео мог повторить все от и до без запинки, сопровождая это вспышками пламени.

Они стояли во второй линии позади барабанщиков между Дином и Юэ, одетые в форму монастыря. Ритмичные звуки барабанов внушали уверенность, что все получится, наверняка этот ритм играли на полях сражений, вселяя в души воинов надежду на победу. Через пару ударов их линия выступила вперед.

Ката начиналась резко, после первого удара бросая сразу в очередную серию коротких ударов руками с формой тигриной лапы. Поворот с ударом ноги, огненная вспышка, совпавшая с особенно громким барабанным гулом, затем уйти в низкую стойку, и с ладони, поставленной вперед тигриной лапой, ушла длинная струя пламени, так похожая на пламя, извергаемое драконом.

Следом был удар ногой в прыжке, с этим Тео справился, как ему показалось, особенно хорошо, затем он опустился в блок, плавно переходящую в левую стойку. Многие движения снова сопровождались огненными всполохами. Поворот вокруг себя, и, на мгновение замерев, разбег в колесо и обратное сальто. Связка ударов ногами со вспышками, снова уйти вниз, и, после очередного взмаха ногой то самое эффектное приземление на землю. У Тео это эффектное приземление больше походило на то, что он просто плашмя шлепнулся вниз, прилично отбив себе бок, но он сразу вскочил на ноги из положения лежа без рук, стараясь не обращать внимания не неприятное жжение в боку. Ката завершалось еще одним огненным всполохом, и начиналась вторая часть, зеркальная первой. К концу выступления Тео почти выдохся, но ему хватило сил для поддержки - поднять вверх Анну-Лизу и задержать в верхней точке на прямых руках, чтобы создаваемое ею пламя стало хорошо заметным.

Дин не ожидал, что выступление будет настолько сложным. Ему был близок стиль Тигра, но связка, которую предложила Юэ, еще и в сочетании с магией Огня, была на грани его возможностей. Дин запоздало подумал, что вряд ли ему одному жутко трудно выучить их часть выступления, но три мужика просто не могли в тот момент сказать девушке, пусть и мастеру, пусть и боевому магу «это круто, но давай сделаем попроще». И теперь все учили ката, страдали, выматывались, но знали, что тот, кто первым сдастся, потеряет лицо. Дин вот сдаваться не хотел, и отрабатывал ката снова и снова, порой падая с ног от усталости. Короткое выступление на пару минут было очень сложным физически, потому что пламя отнимает очень много сил, которые нужны мышцам, чтобы справляться с комбинацией боевых движений.

Утром в день выступления Дин проснулся с таким ощущением, как будто накануне его били ногами. Он несколько раз повторил ката, но без пламени, и после этого стал уговаривать себя, что готов к выступлению. И в момент икс стоял со всеми на центральной площади, слушая, как вступили барабаны, и дожидаясь, когда наступит момент для боевой части.

Удар рукой, затем начало серии атак руками с формой тигриной лапы. Нельзя волноваться, это отнимает правильное дыхание. Просто слушать ритм барабанов и двигаться, доверившись ему. Удар на выдохе, замах на вдохе. Удар ногой, стойка влево, колесо, сальто, атака с двух ладоней и серия ударов ногами. Дин не смотрел, как делали ката остальные, он просто старался выполнять его в правильном темпе и следить за дыханием, чтобы каждый огненным всполох был ярким и четким. Конец первой части, повтор всего того же, но уже зеркально. И в этот момент Дину показалось, что открылось второе дыхание, а тело само повторяло хорошо заученные движения, оставалось лишь контролировать ци, копившуюся в солнечном сплетении, чтобы стекать по рукам и ногам в моменты атаки. Ката закончилось. Дин поднял руки через бока и опустил их с жестом «дарую», выравнивая энергию и дыхание.

Пока выступали танцоры, Дин достаточно восстановил дыхание, чтобы без проблем поймать Маргариту во время поддержки, и она могла создать руками пламя, поддержавшее салют, пока он её удерживал. Все получилось, и Дин гордился собой. Вряд ли он стал бы учить что-то столь же сложное, если бы не сегодняшнее выступление, а в итоге он смог и выучить, и побороть волнение, чтобы показать на выступлении перед зрителями, а это всегда сложнее, чем повторять ката наедине с собой.

Сонгцэн очень хотел справиться с ката, которое предложила Юэ. Он знал, что это было лишь частью того мастерства, чему он мог научиться у Белых Тигров как маг Огня, и он очень хотел сделать хотя бы этот шаг навстречу мастерству. Без пламени связка не была для него слишком сложной, эти приемы он уже знал и много раз отрабатывал. Но Огонь требовал контроля дыхания, более четкого, чем ката без магии. При этом недостаточное дыхание приведет к тому, что во время ударов всполохи пламени, которые он будет создавать, окажутся слишком слабыми, и всем это будет заметно со стороны.

Все свободное время Сонгцэн отрабатывал это ката, он хотел выступить достойно. В день выступления он повторил его пару раз утром, но после этого постарался как следует отдохнуть и восстановить силы, чтобы их хватило для демонстрации ката зрителям.

Ритм барабанов внушал уверенность. Сонгцэн дождался нужного момента и нанес первый удар по воздуху вниз и назад. Руки вверх, затем опустить их с напряжением и связка из ударов руками. Удар на выдохе, энергия сосредоточена в солнечном сплетении и легко течет по сухожилиям рук, чтобы срываться с ладоней и пальцев всполохами пламени. Удар руками вперед с резким выдохом, который вкладывает много огненной энергии, чтобы этот акцент получился достаточно ярким и четким, а сорвавшееся с ладони пламя было не менее ярким, чем у остальных.

Удар ногой, и желтая энергия теперь срывается пламенем с подошвы, пройдя до этого путь по сухожилиям от самого солнечного сплетения. Новая стойка, колесо, сальто – это, кстати, проще, чем сочетать удары с магией Огня, затем два столпа пламени одновременно, созданные ладонями. Удары ногами сложнее, они отнимают много сил и внимания, а за дыханием нужно следить не менее внимательно. И вот уже первая часть ката заканчивается, но лишь для того, чтобы все пришлось повторить зеркально.

Руки, акробатика, ноги, на последнем блоке Сонгцэн чувствовал, что дышать уже больно. Он постарался восстановить дыхание с жестом «дарую» и стал ждать, пока пройдет выступление танцоров. Он еле держался на ногах, а предстояло еще и поймать Юэ. Хорошо, что от него не требовалось создавать в этот момент пламя, а Юэ была невысокой и худощавой. Он справился с поддержкой и стал вращаться вокруг своей оси, пока ученица мамы создавала два пламенных столпа.

Несмотря на сильную усталость, Сонгцэн чувствовал, что справился, и это того стоило. Он был самым младшим из тех, кто выступал, и, как ему показалось, выступил достойно.

Если бы Маргарите сказали, что ей придется попробовать себя в качестве организатора выступления сразу двенадцати магов огня, она бы несколько раз подумала, прежде чем предлагать всем желающим поучаствовать в совместном выступлении. Но поскольку опрометчивый поступок был уже совершен, оставалось только разбираться с его последствиями. Вдоволь набегавшись, чтобы посмотреть на репетиции всех участников, не считая старших мастеров, которым она полностью доверяла, девушка хорошо представляла, кто и как может выступить, но, все равно, безумно переживала, боясь, что в последний момент что-то пойдет не по плану.

Несмотря на страхи рыжей, выступление началось, как и было запланировано с появления на площадке четырех барабанщиков, легко справляющихся со своими обязанностями и, тем самым, подтверждающих высокий уровень владения магией Огня. Дальше вышли представители второй линии, демонстрирующие предложенное Юэ ката, и Маргарита почувствовала, как сердце ее заколотилось сильнее, поскольку мужскому составу этой группы пришлось немало попотеть, прежде чем им удалось достигнуть уровня соизмеримого с тем, что продемонстрировала молодой мастер на организационном собрании. К счастью, все участники справились на «отлично», дав Рите возможность ненадолго выдохнуть, пока она выходила на сцену и готовилась открыть выступление танцоров.

Согласно идее Анны-Лизы, которую Маргарита одобрила сразу, как та была озвучена, каждый из участников по очереди танцевал что-то свое, передавая на момент окончания активной части выступления огонь как эстафетную палочку следующему в очереди. Не долго думая, для себя рыжая остановилась на нескольких классических элементах фламенко, которые хорошо ложились на барабанный ритм. Для выступления девушке пришлось надеть длинную юбку, поскольку одежда, когда речь шла о фламенко, всегда становилась частью танца. Красивым движением левой руки оттянув край юбки и плавно покачивая им в такт движениям, Рита начала отбивать ритм, создавая каждым третьим ударом ноги вспышку пламени. В определенный момент над свободной рукой испанки появился огонек, который при движениях оставлял в воздухе красивые огненные узоры. Закончив основную часть своего выступления, Маргарита направила основную энергию Манипуры через левую руку, создавая над ней огонь и приглашая Анну-Лизу присоединиться к выступлению.

Коснувшись руки следующей танцовщицы, одновременно с этим туша огонь над своей ладонью и видя, как он разгорается над ладонью Анны-Лизы, рыжая отошла чуть в сторону, продолжая при этом отстукивать ритм каблуками. Когда все танцоры выступили, пришло время заканчивать выступление поддержками и салютом. В том, что Дин сможет ее поймать и поднять, Эрнандес не сомневалась, а потому легко подпрыгнула и, благодаря усилиям партнера оторвавшись от земли, раскинула руки и создала пламя, через несколько секунд образовавшее в воздухе огненный круг, отлично дополняющий созданный участниками первой линии салют. Так что все волнения Маргариты оказались напрасны, продемонстрировав, что способность к организации выступлений не относится к числу ее слабых черт.

Анна-Лиза очень довольна тем, что и как она придумывает для показательного выступления. Крамп как раз очень подходит для того, чтобы энергично биться в танце под барабанный ритм и совмещать это с огненными вспышками. Вот разве что о красоте происходящего можно спорить, особенно в сравнении с фламенко, и вот этот момент Анну-Лизу, стоящую в линии следом за Маргаритой, несколько волнует. По красоте проигрывает и сам танец, и даже одежда - на Маргарите роскошная длинная юбка, а на Анне-Лизе типичный чуть мешковатый наряд уличного танцора, тренировочные штаны и широкая кофта, разве что рукава и штанины нарочито немного укорочены, чтобы не попадать под пламя.

Ожидая своей очереди танцевать, Анна-Лиза, чтобы не стоять в линии истуканом, как и договаривались, отбивает ритм энергичными стомпами под себя, так энергично бьёт пятками, что ещё поднажать, и присоединится к линии барабанщиков по мощности звукоизвлечения. Потом с протянутой к ней руки Маргариты блондинка "принимает огонь" - зажигает сгусток пламени на своей ладони в тот самый миг, как он гаснет на ладони Маргариты. И начинает свой кусок танца, уже совершенно другой по стилю.
Руки Анны-Лизы назвать пластичными сложно - руками Анна-Лиза делает много резких армсвингов и совмещает их с огненными вспышками. Руки совершают стремительные движения и так же стремительно возвращаются на исходные позиции. Если пламени нет на руках - значит, Саволайнен выбивает его ногами. Начиная свой танец, девушка охотно переходит на более эффектные широкие и круговые стомпы, с чувством бьёт ногами в землю и порой, оканчивая это размашистое движение выбросом энергии Манипуры, высекает пламя.

Для финала у Анны-Лизы заготовлена маленькая, но красивая комбинация. Саволайнен хватает себя рукой за щиколотку, раскручивает колено, заходя на круговой стомп, энергично топает, зажигая у земли пламя, потом рукой делает резкий грэб - притворяется, что хватает пламя рукой и тянет его наверх, - переводит его в панч, бьёт ладонью о ладонь, теперь выбивая огонь наверху, а под конец делает ещё один грэб и пойманное пламя на раскрытой ладони передаёт Ирине. После этого Анна-Лиза возвращается в линию и снова отбивает ритм стомпами под себя, пока не приходит время перейти к поддержкам и фейерверкам.
С поддержкой и вовсе несложно. Анна-Лиза как следует отталкивается ногами от земли, помогая Тео поднять её, и, замерев наверху, тоже на раскинутых руках рисует огненный круг. Держать одновременно и круг, и равновесие сложно, но Анна-Лиза справляется. Нельзя же под самый финал окорнаться на такой ерунде.